Песня Вуалей - стр. 40
Моя реальность совместилась с окружающим миром по сказочным законам: в тот момент, когда часы дворца пробили полночь. Вот только сказка эта была очень страшной, чего пока не понимал никто из гостей.
Жуткий потусторонний скрежет доселе молчавших дверей оборвал разговоры в зале, привлекая внимание присутствующих к новой гостье. Тонкая гибкая девичья фигура, звонко цокая каблучками и задорно улыбаясь под полумаской, вбежала в зал. Церемониймейстер отобразил на лице растерянность и закопался в свои списки, тщетно пытаясь найти там неучтенную гостью.
А пестрая и яркая бабочка, которую напоминала своим нарядом и легкими движениями девушка, порхнула в центр зала. Опомнившиеся музыканты грянули что-то весело-зажигательное, и гости стряхнули оцепенение, кое-кто начал танец.
А Ее тем временем перехватил мужчина в черном наряде и простой белой маске без узоров, за талию рванул к себе, вынуждая прижаться ближе. На них почти никто не смотрел; ну и пусть, что этого мужчину тоже никто не знал и никто не видел, откуда он взялся. Это же маскарад, кому какое дело? Может, потом кто-то вспомнит, как Он спускался по одной из боковых лестниц, как стоял у стены с бокалом игристого вина, как увидел Ее и ринулся вперед. Но сейчас Они были частью толпы.
Все изменилось очень быстро. С грохотом и звоном разлетелся в мелкие осколки витраж. Дождь битого стекла обрушился на гостей, завизжали дамы, кого-то посекло осколками, кто-то начал требовать Целителя. А с потолка по нисходящей спирали, под скрип и стоны сбившихся с ритма музыкальных инструментов, с хохотом побежала сцепившаяся руками процессия из мужчин и женщин. Люди, испуганно шепчась, прянули в стороны, освобождая место новым гостям.
Никто пока еще не понимал, что происходит. Даже когда новоприбывшие своим пением, гиканьем и несколькими чуть расстроенными музыкальными инструментами и заглушили и без того деморализованный оркестр. Даже когда закружили в своем танце пеструю бабочку, обходя своим вниманием фигуру в черном. Даже когда безликая маска дернула к себе взвизгнувшую и перепуганную барышню, попавшуюся под руку, а пестрая бабочка с веселым заразительным смехом утащила в круг белоснежную фигуру хозяина вечера. Постепенно танец захватил всех гостей, кто-то убрал осколки, кто-то оказал пострадавшим помощь, и о новоприбывших забыли.
Кто-то запнулся, когда зал исподволь окутал сладковатый запах тлена с железистым привкусом крови. Но не понял. А потом бабочка, все так же весело смеясь, выхватила из декоративных ножен какого-то кавалера не менее декоративный нож и легким, уверенным движением, не снимая с лица улыбки, вспорола себе горло. Широко, размашисто, от одного уха до другого. Кровь плеснула на ближайших гостей и белый мрамор пола.