Песня Свон - стр. 21

Ну, что ж, подумал он, надкусывая еще одно пирожное и стараясь скорее добраться до крема, мне не судьба быть семейным человеком, как ни крути. Нет, сэр! Я слишком люблю свободу и, клянусь Богом, имею то, чего хочу!

Он устал. Тело его болело, а завтра будет долгий день. Может, стоит перед отъездом зайти в больницу и узнать насчет Джонни Ли Ричвайна? Парень показался ему симпатичнее после сегодняшнего.

Джош оставил телевизор включенным – ему нравились звуки человеческих голосов – и задремал. Пакет пирожных мерно вздымался на его животе. Завтра большой день, думал Джош сквозь дремоту. Нужно быть снова здоровым и сильным. Потом он уснул, похрапывая, и во сне опять орала враждебно настроенная толпа.

Затем наступило благочестие. Министр выступал за то, чтобы перековать мечи на орала. Потом звездно-полосатый флаг трепетал над величественными, покрытыми снегом горами, необъятными просторами волнующихся полей пшеницы и кукурузы, бегущими речками, зелеными лесами и огромными городами; окончилось все это изображением американского флага, развернутого и неподвижного, на штоке, погруженном в поверхность Луны.

Картинка замерла, несколько секунд продержалась, а потом экран забил серый «снег»: местная телестанция закончила передачу.

Они опять ругались.

Маленькая девочка зажмурила глаза и закрыла голову подушкой, но голоса все-таки проникали к ней, приглушенные и искаженные, почти нечеловеческие.

– Меня тошнит, мне надоело это дерьмо, женщина! Отвяжись от меня!

– А что прикажешь делать? Улыбаться, когда ты напиваешься и проигрываешь деньги, которые заработала я? Деньги должны покрывать стоимость проката этого паршивого трейлера, на них можно купить еды, а – ты клянусь Богом – ты идешь и выбрасываешь их, просто выбрасываешь…

– Отвяжись от меня, я сказал! Посмотри на себя! Выглядишь хуже старой потаскушки! Мне до смерти надоело, что ты вечно торчишь здесь и кормишь меня все время только каким-то дерьмом!

– А что мне делать? Может, сложить вещички и убрать свою задницу подальше отсюда?

– Давай! Убирайся и прихвати с собой свою девчонку, это привидение!

– И уберусь! Думаешь, нет?!

Ругань продолжалась, голоса становились все громче и пакостнее. Девочке нужно бы выйти на воздух, но она, не открывая плотно зажмуренных глаз воображала свой садик – он был снаружи, прямо перед ее крошечной спальней. Люди отовсюду приходили к стоянке трейлера, чтобы посмотреть на ее садик и похвалить, как хорошо растут цветы. Миссис Игер, соседка, говорила, что фиалки прекрасны, но она никогда не думала, что они могут цвести так поздно и в такую жару. Нарциссы, львиный зев, колокольчики тоже выросли крепкими, но в какой-то момент девочке показалось, что они гибнут. Она поливала их и рыхлила землю пальчиком, сидела посреди своего садика на утреннем солнце и голубыми, как яички малиновки, глазами любовалась цветами, и наконец всякие признаки их гибели исчезали из ее головы. Сейчас садик представлял собой картину веселых расцветок, и даже трава вокруг трейлера была роскошная, темно-зеленая. У миссис Игер трава давно побурела, хотя она ежедневно поливала ее из шланга; девочка давно слышала, что трава увядает, но не хотела говорить соседке об этом, чтобы не огорчать ее. Может быть, трава еще позеленеет, когда пойдет дождь.