Песня кукушки - стр. 52
Осторожно спускаясь по лестнице, Трисс замерла на полпути, оглушенная воспоминанием о тихом упреке отца. «Моя Трисс – милая, спокойная девочка, она всегда хорошо себя ведет». Что бы он подумал, если бы увидел, как она ускользает из дома без разрешения?
– Прости, папа, – прошептала она.
На цыпочках она миновала столовую и заглянула на кухню. Кухарки не было видно, а из маленькой судомойни доносились успокоительные всплески и звон. Судя по всему, кухарка мыла посуду после обеда в большой цементной раковине.
Что-то стукнуло, и Трисс подскочила. Она бросила изумленный взгляд в сторону задней двери, которая обычно была заперта, а ключ висел на гвозде, вбитом в стену. Сейчас ключ был в замке, а дверь слегка приоткрыта, поэтому она стукнула на сквозняке. Трисс уставилась на дверь, потом подкралась к выходу и выглянула в огород. Между огуречными грядками и клумбами настурции торопливо шагала знакомая фигура, напоминавшая короткое эскимо в своем светло-кремовом, отделанном бархатом пальто. Пен. Открыв калитку в конце огорода, она бросила яростный ненавидящий взгляд на верхний этаж дома. Потом калитка затворилась, скрыв ее из виду.
Трисс явно была не единственным человеком, решившим воспользоваться маминым сном. Она выскользнула сквозь заднюю дверь, постаравшись прикрыть ее аккуратнее, чем Пен. «Что она делает? Куда идет?» Взгляд Пен был настороженным, но ее глаза блестели от злости и скрытого ликования. Трисс вспомнила об эпизоде, когда младшая сестра заставила ее продемонстрировать грязную ночную рубашку. «Что бы она ни замышляла, это имеет отношение ко мне».
Трисс пробежала по огороду, открыла калитку и выглянула в переулок как раз вовремя, чтобы увидеть знакомую фигуру Пен, исчезающую за углом. Трисс поспешила следом, радуясь, что порывы ветра заглушают ее шаги. А вот и Пен, важно идущая по Лайм-стрит, спрятав руки в карманы, с таким видом, словно имеет полное право тут находиться. Трисс следовала за ней на некотором расстоянии, но стараясь не терять ее из виду. Как это странно – быть не дома, в одиночестве, без разрешения! Трисс была уверена, что в любой момент может наткнуться на какого-нибудь друга семьи. К счастью, ветер дал ей повод поднять воротник, натянуть шляпу пониже и обмотать лицо шарфом. Слова отца преследовали ее. «Моя Трисс – милая, спокойная девочка, она всегда хорошо себя ведет». Но она пообещала себе, что скоро снова станет его Трисс, только сначала поймет, что с ней не так и как это исправить.
Куда бы Пен ни направлялась, путь ей явно был знаком. Она знала, какие прутья в заборе плохо закреплены и их можно вытащить, чтобы срезать путь через парк. Скользила по маленьким переулкам за домами, где приходилось прокладывать дорогу через сушившееся белье, и выходила на широкие улицы. Она была знакома с извилистыми дорожками, которые поднимались по холмам к пешеходным мостикам, откуда открывался вид на город, а потом снова уводили к переулкам. Наконец Пен дошла до перекрестка, знакомого Трисс. Направо уходила широкая улица, поднимавшаяся по холму к дорогим торговым районам, где находились Марли-стрит и магазин мистера Грейса. Дорога слева спускалась в Путтенс – район Элчестера, где собиралась молодежь. Тут вереницы магазинов перемежались танцевальными залами, барами и кинотеатрами.