Песня цветов аконита - стр. 95
– А может быть, ты очень умен, и решил, что останешься в выигрыше?
Глаза распахнулись – честное слово, в них был почти гнев. Он может и так?
– Недостойно… использовать смерть человека…
– Все живут за счет чужой смерти.
Мальчишка резко выдохнул – и прикусил губу.
– Не знаю… – это был почти шепот.
Юкиро сделал три шага – склонился, сжал его плечо, заставляя подняться. Вгляделся в глаза. Как ни странно, не увидел там ничего. Мальчишка выглядел мертвой бумажной игрушкой. Даже не раскрашенной.
– Прости…
Задумчиво перебирая густые пряди, словно кошачий мех:
– Я не думал, что такое возможно…
И, много позже:
– Лепестки опадают быстро… Не будешь постоянно держать при себе сорванный цветок. Обитатели Восточного крыла уходят на остров Белый. Но я мог бы изменить любой обычай. Все равно вы знаете все имена… Назови…
– Я не знаю имен, – говорит он честно. – Я их забываю. Они далеко…
– Как хочешь… Возможно, ты многое упускаешь.
– Цветы не говорят, – звучит почти дерзко. Но смотрит он вниз.
Йири не звали неделю. Он мучился неизвестностью – кажется, то было не по недосмотру тех, в черном и золотом. На то был приказ. А потом его стали присылать во Дворец-Раковину каждый день. Всегда отдельно от других. И главное – его теперь вызывали по имени…
Жизнь во Дворце Лепестков стала – как струна тоо, прозрачно – звенящей. Натянутой до предела. Любимая игрушка. Неизвестно, завидовать ли ей, жалеть ли – торжество не бывает долгим.
Однажды он сорвался. С утра ушел к зарослям снежноягодника и полдня просидел там, в зимней еще сырости, неподвижно, пока его не забрали оттуда. Он не заболел. Тело не стало изнеженным за два с половиной года жизни в роскоши – у Отори, у Нэннэ… и здесь.
– Я знаю, что Благословенный оказывает предпочтение одному из своих зверьков – даже в сад его выпускает, и подолгу с ним разговаривает.
– Не искушай судьбу, брат, – лениво обронил Шену Белый Лис.
– Я сегодня видел его. Он принес цветы и сливовую лээ. Сначала я не взглянул на него – потом по обращению Благословенного понял… Да я бы понял и так.
– Помнится, ты смеялся над книгами о старине? Над теми, кто ставил все на кон ради прихоти?
– Я смеялся над тем, что смешно.
– Послушай… мне нет дела до бредней, Ханари.
– Он – как солнечный блик… так и тянет коснуться, но рука остается пуста. Cловно дикая птица – шевельнешься, и она улетит. Жаль, что из Восточного крыла не уходят в другие дома. Я взял бы его.
– Никто не смеет дотронуться до тех, кто был уже отмечен милостью Неба. Все справедливо.
– Демон, мы все же Асано Белые Лисы. Я попытаюсь добиться этого – я этого хочу. Наш дом сейчас в милости. Почему бы и нет?