Песни выбрали меня - стр. 24

Ее горячая тирада привела меня в чувство, и я решил, что завтра же пойду в студию.

Откуда у меня взялась уверенность, что меня сразу примут с распростертыми объятиями, но я достаточно уверенно двинулся покорять студию при театре им. Станиславского.

Эта студия при театре оказалась намного серьезнее, чем я думал. Чтобы допустили до занятий, надо было выдержать вступительные «экзамены», как и в театральный институт. Необходимо было пройти три тура, что стало для меня полной неожиданностью. Первый тур, как обычно, – прочитать стихотворение, басню. Решил читать Маяковского, причем начал громко, с вызовом. Но один седой, усталый дядечка из комиссии недовольно прервал меня:

– Уж чересчур ты, парень, громок! – не дал он мне закончить. – Голос у тебя сильный, звучный, а может, тебе в певцы податься?

– Может, и подамся, – отвечаю я без смущения и страха, уже решив для себя, что первый тур я благополучно завалил и теперь бояться мне уж точно нечего.

Но, к своему удивлению, я прошел не только первый тур с моим громогласным Маяковским, но и второй.

В третьем туре надо было изобразить сценический этюд на заданную тему.

– Что ж, Лещенко… Вот вам замечательный этюд «Пустая бутылка»! Заметьте, Лещенко, не полная, а пустая! Абсолютно пустая.

Представьте себе, мне нужно было изобразить пустую бутылку. Помню почувствовал себя ужасно глупо. Повертелся, покрутился, что-то попытался показать, но и сам чувствую, что не получается у меня эта бутылка, ни пустая, ни полная.

Из-за этого этюда я и не прошел, но не особо жалел, сильно я разозлился на эту бутылку и на их пустое задание.

Когда я закончил среднюю школу, впереди открывался новый взрослый мир, полный открытий и возможностей. Так мне казалось. Неудачное поступление в театральную студию не отвратило меня, а, наоборот, странным образом подогрело во мне желание попасть в театральное заведение.

Путем недолгих раздумий я выбрал всё – и «Щуку», и ГИТИС, и «Щепкина». На этот раз понимал, что пускать на самотек и надеяться на авось не стоит. Поэтому я стал усердно готовиться к поступлению: репетировал басню Крылова, разучивал романс Гурилева, песню Соловьева-Седого.

Помню, иду я на экзамены по московским улицам. Лето жарко разливается в воздухе, вижу девушек в разноцветных юбках, разлетающихся от малейшего ветерка. Они хохочут, краснеют. А я иду и представляю, как изменится моя жизнь уже после поступления…

Но как только зашел в здание, моя решимость выпорхнула в открытое окно и оставила меня одного перед приемной комиссией. Басня «Мартышка и очки» дома перед зеркалом казалась мне пустяковой, и я все корил себя, что выбрал уж слишком непритязательное произведение для экзамена. Но дело было не в произведении, а в общем настрое, который у меня дошел до критической точки. Как только я взялся за дверную ручку, чтобы зайти в кабинет, руки моментально вспотели, язык прилип к гортани и я, к своему ужасу, осознал, что не могу произнести ни слова. Даже не помню, как вошел. Наверняка был робким, пунцовым, заикающимся молодым человеком. Одного взгляда на меня было достаточно, чтобы понять – экзамен я провалю. Басню, это богатое на выразительные средства произведение, я прочитал невнятным, запинающимся голосом «без полутонов и обертонов». Я и вообразить себе не мог, что не справлюсь с этой басней по какой-либо причине. А она оказалось проста – банальный страх!