Песни Великой пустыни - стр. 5
– Покусали… – Снова берясь за пиалу, Тозаль скривился так, словно хлебнул чего-то давно прокисшего. – Его, пожалуй, покусаешь… Нет. На то, чтобы везти рыжего именно так, были совсем другие причины… Думаешь, раз он такой худой да бледный, так ни на что не способен? О нет. Твой красавчик не так-то прост. У этой рыбки зубы такие, что крокодилу хребет перекусить могут. Потому я и решил доставить его не куда-нибудь, а прямо к тебе.
Капитан отпил ещё глоток чая и продолжил:
– Ты не смотри, что он такой тощий. Поверь, если дать ему волю, он даже сейчас голыми руками убьёт лучшего воина. Да. Мне всё-всё об этом рабе рассказали, когда доставили из самой страшной их тюрьмы: что он умеет, что знает, на что способен… В общем, всё, кроме его прошлого имени. Да и кому оно теперь нужно? А ещё предупредили, что его ни в коем случае нельзя держать вместе с остальными ньеттийцами. Они, мол, если своего рыжего в неволе увидят, так с ума все сойдут да начнут охране зубами глотки рвать. Говорят, что эти дикари таких вот каурых считают даром богов и защищают от чужаков до последнего. А привезли мне твоего красавчика вот в этой самой клетке, словно настоящего дикого зверя. Кстати, смотри, дорогой, какая удобная вещь! Видишь щель снизу? Как раз подходит, чтобы миску корма протолкнуть или ящик с песком поменять. Потому как отпирать клетку ни в коем случае нельзя. Да. Слишком опасно. Я сам убедился!
Тозаль поставил пиалу, прижал руки к сердцу и для большей достоверности три раза кивнул.
– Вот послушай. Твой рыжий был жутко изранен после пыток и долго валялся у меня тут без сознания в страшной горячке. Один из корабельных рабов-слуг подошёл и стал убирать за ним в клетке. А эта неблагодарная зверюга, не приходя в себя и не открывая глаз, вдруг так схватила чистильщика за горло и прижала к решётке, что тот сразу же лишился чувств и почти помер. Хорошо, мои ребята оказались рядом. Навалились рогачами, накинули удавку да слегка придушили этого, как ты сказал, «задохлика», и только потом смогли разжать его стальные пальцы. Вот как было дело.
Я сразу приказал приковать руки-ноги зверя вплотную к углам клетки, чтоб даже не трепыхался больше. Так это распрекрасное чудовище и лежало на растяжку, пока окончательно не пришло в себя. Тогда я велел кандалы снять, чтобы шкурку его поберечь. Но приказал кормить так, чтобы только с голоду не подох. Да. Больше на слуг он не нападал, но от этого раба можно ожидать чего угодно. Он разом и красив, и опасен: как огонь, как даавский лев, как острейший клинок гардоррской стали! Знаешь, уважаемый, с кем из людей его только и можно сравнить? С вашими кири! Да. Я бы сказал, что он – один из непобедимых, ведомых духами старейшин народа кири…