Песни Великой пустыни - стр. 22
А вот теперь можно тянуть зверя из норы. Никуда он уже не денется! Бехмут широко улыбнулся, вынул пистолет, взвёл курок, приблизился к еле дышащему Кему на расстояние вытянутой руки, направив на него оружие почти в упор, затем дал знак открыть клетку ньеттийца и скомандовал:
– Эй, Рис, пшёл на выход! Не заставляй своего дружка ждать! Или мне действительно придушить его сейчас? Так и сделаю, если ты немедленно не покоришься! Или лучше застрелить?
Хавьер скрипнул зубами и мысленно выругался:
«Проклятие! Значит, мне не показалось. За нами действительно всё время следили и теперь знают, чем пригрозить. Знают, что я пойду на всё, ради безопасности Рэя… Как глупо… Но пролитого не соберёшь. Теперь у меня есть лишь одна дорога».
Последнее, что он хотел бы сейчас сделать – так это без малейшего сопротивления позволить подарить себя какому-то там султану… За две прошедшие недели Хавьер вновь обрёл утраченную в заключении силу. Если бы речь шла только о его судьбе, то непобедимый в любом бою повелитель Ньетто непременно рискнул бы всем и попытался бежать. Его держала здесь только цепь и клетка. Как только бы этого не стало, нечеловеческой силы Хавьера вполне хватило бы на то, чтобы завладеть оружием, перебить тут всю стражу, взять Бехмута в заложники и прорваться на волю… Пистолет хорош только для угрозы. В бою его один единственный выстрел слишком ненадёжен. Сейчас, стоило только Хавьеру взять в руки сабли, его уже никто не остановил бы…
Но что об этом говорить? Обречь тем самым Рэнсора на неминуемую смерть?.. Нет. Этого никак нельзя было допустить.
Когда дверцу открыли, Хавьер, не обращая внимания на направленное в его сторону оружие, быстро, но спокойно выбрался из клетки и замер, показывая покорность. Позволил страже себя ухватить – натянулась идущая от ошейника цепь, а руки оказались высоко заломленными за спиной. Затем, не сопротивляясь, пошёл, куда его повели. Лишь на прощание он быстро обернулся и обнадеживающе улыбнулся чуть дышащему Рэю.
– Всё будет хорошо! – успел сказать Хавьер на кордийском прежде, чем шедший впереди стражник грубо дёрнул цепь и заставил его опустить голову.
– Хорошо, что напомнил, – эхом отозвался Бехмут. – Приказываю молчать. Забирайте его побыстрее. У нас ещё очень много работы впереди.
С торжествующей улыбкой на лице караванщик убрал пистолет за пояс, приказал отцепить Кема от решётки, затем вышел из комнаты вслед за стражей, уволокшей совершенно покорно ведомого на цепи, согнутого пополам Риса.
«Вот так! Вот так, зверюга! Почуял сильную руку на холке? Почуял! И тут же поджал хвост! Да! Ай да секрет! Отныне ты, зверюга, проглотишь весь свой норов, будешь как шёлковый и всё сделаешь так, как я захочу!»