Песни в пустоту - стр. 50

до манчестерской Haciendа), которые жили ярко и недолго, но при этом дали поп-культурной индустрии такого мощного пинка под зад, что кинетической энергии хватило еще не на одно десятилетие. Уникальной была скорее ситуация, “Там-Там” окружавшая, – потому как эта самая индустрия в тот момент в России отсутствовала. Тотальная свобода среди прочего означала еще и свободу от концертной инфраструктуры, промоутерского сообщества и медиасреды – скучных вещей, без которых, однако, все еще немыслима жизнь музыканта. Кипучему таланту Эдуарда Старкова было страшно трудно вырваться из-под крышки обстоятельств. Даже между двумя столицами культурное сообщение было сведено к минимуму – а тем, кто все-таки добирался из точки А в точку Б, зачастую почти негде было играть, что уж тут говорить об остальной одной шестой части суши. Как ни парадоксально, российским рок-группам в тот момент зачастую проще было получить ангажемент в Европе, чем отправиться с концертом куда-нибудь вглубь родины. В стране, в которой многое определял случай, гастрольная жизнь была построена по той же непредсказуемой логике – и именно благодаря ей нескольким группам “Там-Тама” удалось выехать на гастроли в Германию. В том числе и “Химере”.

Андрей Алякринский

В “Там-Таме” долгое время работала немка по имени Кирстен. Когда она вернулась на родину, то стала работать в организации по русско-немецкому обмену. То есть делались, например, гастроли какой-то локальной немецкой группы – она приезжала и играла в “Там-Таме” и еще в паре клубов. А русская группа могла поехать в Германию и сыграть там. И съездили, соответственно, “Югендштиль”, “Никогда не верь хиппи” и “Химера”.

Виктор Волков

Тося, жена Эдика, когда группа собиралась в Германию, заявила: “Если я не поеду, Эдик тоже не поедет”. Пришлось извернуться и ее тоже как-то взять. Она поехала и посмотрела на их жизнь, это был панк-рок: они то в чистом поле играли, то в сквоте. А что такое заграница для нас была – это же рай какой-то, где не хватает только нас. Мы туда приедем, и все вокруг нас плясать будут. Но ты туда приезжаешь, и выясняется, что там ты тоже никому не нужен. Там надо биться, и там еще жестче зачастую. И вот они это все увидели. А потом, когда туда Сева приехал, Тося упала ему на шею и рыдала: “Забери меня домой”.

Андрей Алякринский

Был, в частности, фантастический концерт в Берлине. В сквоте, в полузатопленном подвале… Во время концерта какие-то чуваки достали бутылки с керосином, стали пить из них и пускать по потолку огонь. Это был пиздец! Я никогда в жизни такого больше не видел. В какой-то момент там стало невозможно находиться, потому что там все было в огне и в дыму. И все выбежали. А Эдик до последнего рубился – даже когда уже никого не осталось. Это было натуральная преисподняя. Самое забавное, что, отыграв этот концерт в этом клубе, мы поехали в Гамбург на двух глазастых “мерседесах” – Севиному приятелю, который жил в Берлине, надо было их перегнать. И вот они везли толпу панков. Это вообще нельзя было назвать туром, все было очень по-любительски. Играли где могли договориться, разговоров о деньгах вообще не было. Играли, чтобы поиграть, получали сколько дадут.