Песни в пустоту - стр. 42

Владислав “Витус” Викторов

То, что происходило с Эдиком, – оно реально шло на несколько кадров быстрее, чем с нами. Мы за ним немножко не поспевали в плане музыкальной мысли. Нас потом уже, когда мы это играли по третьему-четвертому разу, осеняло – ах вот оно что! Он немножко скакал впереди всех, и в этом, наверное, тоже проблема была. Если для нас это было отчасти получение удовольствия от совместного музицирования, то для него это было нечто большее. Он как бы рисовал картину, а мы держали мольберт. И мое отношение к инструменту сильно изменилось: я смотрел на Эдика и понимал, что можно играть как хочешь, а не так, как учат на всяких обучающих видео и тому подобное, – лишь бы добиться определенного звука. Вообще, отношение к музыке у Эдика было другое принципиально.

Егор Недвига

Все в “Химере” были очень разными людьми. Даже репетиции у них проходили своеобразно. Это не были репетиции в привычном смысле, там отсутствовало какое-либо общение, кроме разве что перекуров и банальных “привет-пока”. Музыканты приходили по очереди, включались и начинали что-то играть. Каждый что-то свое – такой хаос, хотя и очень гармонизированный. Необычность была в том, что не было совместного процесса работы над чем-то, нотных раскладок. Они это делали как-то молча, по наитию. Рэтд не приносил песни как таковые, он приносил гитарные наброски и тексты. И в двух-трех словах всем все объяснял. То есть говорил барабанщику: “Здесь играй тупой ровный ритм”, все начиналось с барабанов и гитары. Дальше подключались бас-гитарист и виолончелист.

Эдик очень любил экспериментировать с трубой. Он, как известно, не имел музыкального образования ни по классу гитары, ни по классу трубы. Но он настолько хорошо интуитивно чувствовал звуковую материю, что получалось очень круто.

Юрий Лебедев

Я однажды опоздал на собственное выступление на фестивале в клубе “Гора” на Лиговском и имел возможность услышать “Химеру” с другой стороны сцены. Сначала я, как обычно, долго убеждал вышибал на входе, что я участник группы и денег за вход с меня брать не надо. Какая-то дурная традиция была у меня в этом плане – только в “Там-Там” меня пускали и с гитарой, и без оной, поскольку я был там знаком почти со всеми. Тогда я пререкался дольше обычных пяти минут, так как один из вышибал сообщил, что ему доподлинно известно: “Химера” уже играет. Потом снизошел к моему ответу: “Значит, я опоздал”, – и пропустил. Там действительно какая-то группа играет – сплошной гул, ничего не разобрать. Пробираюсь я сквозь большое количество людей в зале, наклоняюсь от звука со сцены, как от сильного ветра. Добрался до сцены и вижу – действительно “Химера”. Но я даже песню не смог различить. Свет, дым, громкость сумасшедшая. Эдик, кажется, уже, как обычно, все ручки на своем комбике вывернул до крайнего правого положения – гитара выдает весь слышимый звуковой диапазон. Барабаны кое-как ее перебивают, но от Пашиной виолончели слышен только свист, фидбек. Мое отсутствие вроде и не заметно даже. Но впечатление, так сказать, впечатляющее. Так и стоял, глаза вытаращив, до конца песни. Потом очнулся, пробрался на сцену, меня с улыбкой подключили, и выступление продолжилось уже со мной.