Песни сирены (сборник) - стр. 48
Каюсь – к этой фазе разговора я, в отличие от тестя, способного вливать в себя стакан за стаканом, почти не пьянея, был уже хорошо на взводе и, возможно, именно поэтому задал Алексею Ивановичу крайне некорректный и даже, как выяснилось, оскорбительный вопрос.
– Так в чём же разница? – спросил я. – В чём разница между вами и «министрами», которых вы без конца поносите? Я имею в виду не разницу масштаба, а принципиальную разницу. Вы делаете то же самое, что и они, просто у них больше возможностей – только и всего!
Я, конечно, не ожидал, что тесть начнёт меня благодарить за наставление на путь истины, прослезясь от внезапного озарения, открывшему ему позор собственного нравственного падения. Нет, я был заранее уверен, что он не согласится с моей оценкой. Может быть, даже рассердится. Или начнёт всё отрицать. Или, наконец, скажет, что, даже не одобряя установившегося порядка, он не собирается сражаться с ветряными мельницами. Что-нибудь вроде «Все берут – и я беру!» Или «Не нами придумано, не нам и менять». Но то, что произошло дальше, было хуже всего. Алексей Иванович обиделся.
А уже обидевшись и для начала мелко поморгав глазами, он выдал тираду, состоящую почти сплошь из матюков, – и это при том, что до того дня я не замечал в нём особой склонности к сквернословию.
– Ах ты щенок! – проревел тесть. – Да ты… да я тебя… да убирайся… из моего дома!
Тут же в качестве эшелона поддержки в разговор вступила тёща, правда, с более литованной репликой:
– Ишь ты, какой праведный выискался! Есть и пить в три глотки – его не «ломает»! И денежные переводы каждый месяц получать! Совести у тебя, зятёк, нету – вот что!
По перекосившемуся лицу своей жены я понял, что и она сейчас, отбросив напускную светскость, скажет мне какую-нибудь гадость. Но здесь я ошибся. Нина, действительно, перешла на фамильный стиль общения, но выступила в мою защиту. Резко встав из-за стола, она сначала бросила отцу:
– Заткнись, алкаш несчастный! – Потом, повернувшись к матери, сказала уже чуть более мирно: – И ты заткнись! – И, наконец, обратившись ко мне, произнесла почти нормальным голосом: – Хватит водку жрать, пойдём спать.
Уже засыпая, я вдруг вспомнил о переводах:
– На какие это переводы Ангелина Петровна намекала?
– Ни на какие, – ответила Нина.
– Нет, ну а всё-таки?
– Мама мне присылала немножко каждый месяц «до востребования». Прости, я тебе не говорила. Ну не сердись!
У меня уже не было сил сердиться. Я только сказал:
– Больше не бери у них деньги. Сами как-нибудь выкрутимся.
– Хорошо.
Не знаю, продолжала ли Нина получать какую-то денежную помощь от родителей после того или действительно от неё отказалась, – только я об этом больше никогда ничего не слышал.