Песни сирен - стр. 53
– Надеюсь, ничего страшного?
– Я только найду номер. – И я останавливаюсь в дверях, чтобы сунуть руку в рюкзак.
Адам тоже останавливается, так что, когда я вынимаю баллончик с газом, он оказывается всего в паре футов от меня. Ничего не может быть лучше. Я распыляю газ прямо ему в лицо.
Взревев от боли, он отшатывается назад, к стене, царапая лицо руками. Я действую быстро. Одна нога между его лодыжками, рука – на его плечах, быстрый поворот – и вот он упал ничком на ковер, судорожно разевая рот. Мгновение – и я сижу на нем, хватаю за одно запястье и выворачиваю руку назад, чтобы на нее можно было надеть браслет. Теперь он сопротивляется, по лицу текут слезы, но мне удается схватить другую руку и закрепить на ней вторую половину наручников.
Он молотит ногами, но моего веса достаточно, чтобы удерживать его на полу, пока я достаю из рюкзака пластиковый мешочек на молнии. Открыв его, я вынимаю пропитанную хлороформом подушечку и прижимаю ее к его носу и рту. Тошнотворный запах достигает моих ноздрей, и я чувствую легкое головокружение и тошноту. Надеюсь, хлороформ не выдохся, пузырек стоял у меня года два, с тех пор как был украден из аптечки на советском корабле, после ночи, проведенной с одним из старших офицеров.
Почувствовав на лице холодный компресс, лишивший его доступа воздуха, Адам начал бороться еще ожесточенней, но несколько минут спустя ноги его брякнулись об пол. Я выжидаю еще немного, просто желая убедиться, что все в порядке, потом скатываюсь с него и связываю ему ноги хирургической лентой. Положив подушечку с хлороформом в надежный мешочек, крепко заклеиваю Адаму рот.
Я встаю и глубоко вздыхаю. Пока все хорошо. Я натягиваю пару резиновых перчаток и все осматриваю. Мне знакома теория французского криминалиста Эдмона Локара, впервые продемонстрированная во время суда над каким-то убийцей в 1912 году: всякий контакт оставляет след, преступник всегда что-то берет с места преступления и что-то там оставляет. Памятуя об этом, я тщательно выбираю одежду. На мне «ливайсы» той модели, которую часто надевал Адам, пуловер с V-образным вырезом – он купил себе такой в «Маркс и Спенсер» у меня на глазах недели две назад. Малейшая ниточка, оставшаяся после меня, будет идентифицирована с содержимым гардероба Адама.
Я быстро оглядываю кабинет, остановившись рядом с его автоответчиком. Модель старая, с одной кассетой. Я открываю крышку и забираю кассету. Будет приятно сохранить на память запись его голоса, потому что на видео тембр меняется.
Дверь гаража заперта. Я поднимаюсь по лестнице и нахожу пиджак от его костюма, брошенный на спинке стула у кухонного стола. В левом кармане лежит связка ключей. Снова спустившись вниз, открываю дверь гаража и отпираю заднюю дверцу его «форда» двухлетней давности. Потом возвращаюсь к Адаму. Он очнулся. В его глазах панический страх, сдавленные стоны доносятся из-под кляпа. Я улыбаюсь и снова прижимаю к его носу подушечку с хлороформом. На сей раз он, разумеется, не может оказать мне сопротивления.