Песнь златовласой сирены. Жар огня - стр. 46

Стоило лорду Хэйдесу заговорить об этом, как я навострила уши и отчетливо поняла, что ему уже известно о предсказании Дарины.

Тень бросил на меня короткий взгляд, подтверждая это, и продолжил:

– Помимо этого, в наш мир проникли и темные принцы, умеющие управлять тьмой. О них известно очень мало, но старые хроники сообщают, что с ними удалось достигнуть договоренности, и именно с их помощью человеческие маги сумели обуздать полчища чудовищ и закрыть брешь между мирами. Сами принцы вернулись в свой мир, но остались их дети со способностями к управлению тьмой. Это официальная версия.

Вот умеет лорд Хэйдес рассказывать. Вроде бы известные факты, но поданы чуть иначе – и открывается уже другая картина.

– По неофициальной версии, есть предположение, что в нашем мире осталось трое темных, так как в смутные времена молились Триединому. Это потом культ трансформировался в поклонение Моросу. В его храмах, на других континентах в храмах Локи и Тороку можно встретить один интересный символ… – Тень повернулся к доске и нарисовал трезубец. Указав на основу, произнес: – Тьма изначальная. И трое ее сыновей.

Поднялся шум, так как об этом не было написано ни в одной из книг библиотеки Академии, и такая трактовка известных фактов была слишком вольной.

Я смотрела на лорда Хэйдеса, который невозмутимо справлялся с адептами, отвечал на вопросы, сыпал фактами в подтверждение данной теории, и… восхищалась им. Он выдающийся человек. Умный, образованный, начитанный. Я восхищалась его манерами, уверенностью в себе. У него была неброская внешность, но его личность затмевала все.

Я откровенно любовалась им. Длинными аристократичными пальцами, сильными руками, скрытыми преподавательской мантией, чертами лица, которые стали для меня притягательнее всех остальных… и понимала, какая пропасть между нами. Я для него действительно очаровательный ребенок, которому он покровительствует и защищает. С его жизненным опытом он никогда не будет воспринимать меня всерьез, на равных.

Щиты я выставила мгновенно, так как слишком больно от этого стало. Пришлось взглянуть правде в глаза и признать, что наша близость была случайна. Он же мужчина, а я прижималась к нему, не думая о последствиях. И цветами он признал, что позволил себе лишнее.

«Позволил лишнее – это равноценно тому, что сожалеет», – перевела для себя.

Я опустила взгляд, справляясь с чувствами и признавая горькую правду. Ведь если не считать присланных цветов, он не сделал попытки со мной поговорить и хоть как-то объясниться. Сожалел о случившемся. И тогда сразу дал понять, что детей я буду рожать для другого мужчины, чтобы я не смела строить планов на будущее с ним.