Песнь Сорокопута. Ренессанс - стр. 13
– Когда я был молод и не знал, куда идти, то пошёл работать надзирателем в тюрьму для низших. Проработал там два года и насмотрелся на этот ужас. В тюрьме много жёстких правил, и если их придерживаться, то всё будет под контролем, а если нет, то кто-нибудь может затащить тебя в душ, отыметь и зарезать. Я долгое время работал в блоке для тех, кто сидел за нетяжкие преступления. Но однажды меня перевели к головорезам. Мне дали напарника, наивный был парень, добрый, верил всем.
Я с сомнением посмотрел на Эдварда. Мы никогда не разговаривали по душам. Его биография была для меня покрыта мраком.
– И один из головорезов вдруг начал болтать с этим пареньком. И напарник мой от скуки отвечал, хотя я ему говорил, что это против правил. Запрещено контактировать с заключёнными. Когда я уходил в туалет, мой напарник рассказывал, как скучает по семье, по дому. Они оказались из одного района, даже жили где-то рядом. Земляки. Ты думаешь, они стали друзьями?
Я помотал головой.
– Собрав нужную информацию, головорез стал угрожать парню, что, выйдя на свободу, перережет всю его семью, ведь он теперь знает его адрес. Парень был в панике. Этот ублюдок угрожал ему и требовал открыть ночью камеру, помочь с побегом.
– И что сделал твой напарник?
– Он впал в отчаяние, и я его не виню. Этот парень застрелил ночью заключённого и застрелился сам. В его кармане была записка, где он объяснил, почему не мог позволить заключённому жить.
Эдвард замолк, да и я ничего не говорил. Спустя пару минут он произнёс:
– Этот парнишка иногда тебя напоминает. А головорез – это Скэриэл. Он использует любую информацию против тебя, как только это ему понадобится. Будь начеку. Защищай себя.
Немного помолчав, я проговорил:
– Я думал, что ты хорошо к нему относишься.
– Я благодарен ему за то, что он вытащил мою задницу из долговой ямы, но я не хочу в один прекрасный день застрелить его из-за того, что он меня шантажирует.
III
В один из дней, когда моё моральное состояние оставляло желать лучшего, я лежал на кровати, пялился в потолок и занимался тем, что умеют все подростки, – бездарно тратил время впустую. Слова Оливера выбили меня из колеи. Всё чаще я стал проваливаться в свои мысли, теряя связь с реальностью.
Пару часов назад я играл в мяч на заднем дворе. Его как-то оставил Скэр, а в следующий свой приход сказал, чтобы я забрал игрушку себе. Мяч, не больше теннисного, удобно умещавшийся в ладони, изредка служил мне способом отвлечься от тяжёлых раздумий. Я кидал его, целясь в стену, и мяч охотно возвращался ко мне.
Скэриэл любил приносить всякие безделушки: самодельные рогатки, кубик Рубика, слаймы, йо-йо, спиннеры – всё то, что было популярно у детей-полукровок, но прошло мимо чистокровных.