Песнь Сорокопута. Да здравствует принц! - стр. 15

– Ну да… – терпеливо кивнул Скэриэл, – Говорю же, чтобы увидеться с Готье и поговорить.

– Но люди Энтони…

– Я буду осторожен. Они думают, что я мёртв, и даже не заметят меня у себя под носом.

– Это опасно, – проговорил Эдвард, всё же взяв бинт. – Ставит под угрозу всё, что мы сделали.

У Скэриэла завибрировал телефон, и, глянув на дисплей, он хитро улыбнулся.

– С первой скорой помощью придётся подождать. У меня важный звонок из горячей точки.

Я посмотрел на Эдварда, но тот, махнув рукой, ушёл в сторону ванной. Собрав бинты, я услышал чарующий голос Скэриэла, от которого у меня чуть сахар в крови не подскочил до критического уровня.

– Привет, любимая. – Скэриэл прикрыл рукой телефон, прошептал мне «ЛОРА» и сразу протяжно добавил: – И я скучал, как ты? Не обижают тебя чистокровные?

Он поднялся и принялся наматывать круги по квартире.

– Что интересного произошло, пока меня не было? Все чистокровные семьи собрались у вас? Хм. Какая ты умница. Лора, а о чём говорили Хитклиф, Брум и Кагер в кабинете?

– Это дательный падеж, – уверенно произнесла Оливия, глядя на меня с экрана. Над её головой в октавианском форуме – так называлась местная онлайн платформа для переписок и видео/аудиосозвонов, – светилось зелёное «Ви-Ви». Большое окно за спиной выходило на солнечную сторону. На подоконнике я мог разглядеть множество растений в маленьких тёмных горшочках. На стене сбоку висел десяток полароидных снимков, но с расстояния сложно было сказать, кто на них запечатлён.

Оливия сидела в глубоком кресле, время от времени плавно покачиваясь. На ней была чёрная футболка с рисунком – девушка в доспехах, картина «Жанна д’Арк» Джона Эверетта Милле. Мне нравился этот художник, особенно его «Смерть Офелии». Не удивлюсь, если у Оливии есть футболка и с таким рисунком.

– Ты про какую фразу? – подперев подбородок рукой, спросил Оливер и смачно зевнул в сторону.

У него были мешки под глазами, осунувшееся лицо, да и в целом он выглядел так, словно проснулся за минуту до нашего созвона или не спал вовсе. Мы не общались с последней «семейной» посиделки: вернулись к учёбе, погрязли в домашних заданиях, и на встречи совсем не осталось сил. Только сегодня выкроили час на то, чтобы вместе заняться латынью.

Комната Оливера была оформлена в тёмных тонах, на стене висела впечатляющая репродукция Жака Луи Давида «Гнев Ахилла», сбоку я мог заметить половину «Погребения Патрокла». Ожидаемым оказался и ник Оливера в октафоруме – «Сын Пелея». Если раньше я считал, что близнецы схожи не только внешне, но и по интересам, то теперь, оценив эти небольшие кусочки личного пространства, понял, насколько они разные.