Размер шрифта
-
+

Песнь о Трое - стр. 74

Пока он поднимался, я силился прочитать его мысли, но в его мутных, казавшихся слепыми глазах нельзя было ничего прочесть.

– Калхант, когда именно ты оставил службу у царя Приама?

– Пять лун назад, господин.

– Царевич Парис тогда уже вернулся с Саламина?

– Нет, мой господин.

– Ступай.

Он напрягся, оскорбленный тем, что я отпустил его так быстро: очевидно, в Трое он привык к большему уважению. Но Троя почитала Аполлона превыше всех остальных богов, в то время как в Микенах самым почитаемым богом был Зевс. Каково же было ему, троянцу, выполнять приказ Аполлона и служить ему в землях, которые были ему ненавистны!

Я снова хлопнул в ладоши:

– Пришли ко мне глашатая.

Менелай вздохнул, напомнив мне, что он по-прежнему стоит передо мной. Но уж вот про кого я не забыл – и кто тоже стоял перед троном, – так это про Клитемнестру.

– Мужайся, братец. Мы вернем ее. Клятву на четвертованном коне нельзя нарушить. Ты получишь свою армию будущей весной.

Вошел глашатай.

– Ты отправишь гонцов к каждому царю и царевичу Эллады и Крита, к тем, кто семь лет назад принес царю Тиндарею клятву на четвертованном коне. Их имена ты узнаешь у жреца, который ведет учет клятвам. Твои гонцы передадут им то, что я сейчас скажу, слово в слово: «Царь, или царевич, или кто угодно, я, твой владыка, верховный царь Агамемнон, приказываю тебе приехать в Микены, чтобы поговорить о клятве, которую ты дал перед помолвкой царицы Елены с царем Менелаем». Ты запомнил?

Глашатай кивнул, гордый своей безупречной памятью.

– Да, мой господин.

– Тогда ступай.


Мы с Клитемнестрой отделались от Менелая, сказав, что ему нужно принять ванну. Он ушел совершенно счастливый: старший брат Агамемнон взял дело в свои руки, значит, ему можно расслабиться.

– Верховный царь Эллады – могущественный титул, – произнесла Клитемнестра. – Но верховный царь Ахейской империи звучит еще лучше.

Я усмехнулся:

– Я тоже так считаю, жена.

– Мне нравится идея, что Орест унаследует этот титул, – подумала она вслух.

В этом была вся Клитемнестра. В своем диком сердце она была вождем, моя царица, моя жена, и ей было досадно, что она вынуждена склоняться перед силой другого, пусть даже более сильного, чем она сама. Ее амбиции были мне хорошо известны. Ей очень хотелось занять мое место, возродить культ старых богов и использовать царя лишь в качестве живого доказательства собственной плодовитости. А когда земля застонет от невзгод, послать его под секиру. Культ великой матери на острове Пелопа был по-прежнему жив. Орест был еще очень мал. Он родился, когда я уже отчаялся иметь сына. Две его сестры, Электра и Хрисофемида, были уже почти зрелыми девушками, когда он появился на свет. Ребенок мужского пола был ударом для Клитемнестры: она рассчитывала править за Электру, хотя позже обратила свою привязанность на Хрисофемиду. Электра обожала меня, а не мать. Однако изобретательности Клитемнестре было не занимать. Теперь, когда не было сомнений в том, что моим наследником станет Орест, крепкий младенец, его мать надеялась, что я умру раньше, чем он достигнет совершеннолетия. Тогда она смогла бы править за него. Или за нашу самую младшую дочь, Ифигению.

Страница 74