Песнь личной служанки Повелителя - стр. 1
1. Пролог
Песня, напеваемая нежным голосом матери, разносилась по всей комнате, проникала в самую душу, наполняя её теплом и светом. Мама пела о любви, благодарности к миру за своё счастье. Я любила слушать её песни, её голос был самым родным и близким. Вот и сейчас я сидела на банкетке перед зеркалом и жмурилась от удовольствия, пока мама расчёсывала мои волосы и напевала алетерну — песню её жизни. Песни сопровождали народ иллеми от рождения до самой смерти. Через них мы делились силой своей души с миром и наполняли ею Древо Мира.
— Ты так заснёшь, Айлирана, — мама провела ладонью по моей голове.
Открыв глаза, я поймала её улыбающийся взгляд в отражении зеркала. Солнечные лучи проникали в комнату сквозь золотистые занавески, наполняя её мягким сиянием и подсвечивая стройную фигуру матери.
— Не засну, — я поднялась на ноги, покрутилась перед зеркалом, оценивая сложную прическу и новое платье: шёлковое, ярко-алое, лишь оно оживляло бледный образ.
Белокурые волосы, светлые ресницы и такие же глаза, белоснежная кожа. Иллеми обретают цвет, когда создают алетерну. А до этого момента каждый из нас — белая моль. Я хотела скорее стать такой же красивой как мама. Хотела, чтобы мой облик, как и её, наполнило золото. Но свою алетерну я спою только после совершеннолетия, которое у иллеми наступает в двадцать лет. Оставалось два года. Казалось, что целая вечность.
— Уверена, ты произведёшь впечатление на гостей.
Во дворец прибывает делегация альвов. Мама не рассказывала, но Ая — моя служанка — по секрету сообщила, что сегодня мне предстоит познакомиться с будущим женихом. Когда-то наш народ жил в лесах в мире и гармонии, делился своими песнями лишь с их обитателями. Но теперь мы поддерживаем баланс Древа Мира и нам понадобились династические браки. Только я все еще лелеяла надежду на то, что Ая надо мной пошутила.
— Мама! Лира! — в комнату голубоватым вихрем органзы влетела Айвирена, моя младшая сестра. — Смотрите как красиво! — она остановилась перед нами и покрутилась, демонстрируя новое платье.
Щеки сестрёнки разрумянились, добавляя хоть немного цвета её бледному лицу.
— Очень красиво, дорогая, — мама в лёгком поцелуе коснулась её лба. — Почему до сих пор не сделали причёску?
— Я проспала, — теперь румянец на щеках Айвирены стал ярче.
— Пойдём в комнату, я помогу тебе с волосами, — мама взяла сестренку за руку и повела к двери. — Айлирана, отправляйся к отцу, — и улыбнулась, взглянув на меня из-за плеча.
В последний раз оценив в отражении зеркала свой бледный облик, я раздосадованно вздохнула и поспешила покинуть свои покои. Два года, и я спою свою алетерну. Всего два года до того, как я стану такой же красивой как мама. А пока мне предстоит оставаться бледной молью, пусть и королевской.
Коридоры дворца тонули в солнечном свете, стены оплетали вьюны, берущие свое начало от Древа. Стоило мне покинуть свои покои, как с обеих сторон от меня пристроились двое стражников. Мы уже два года живём у Древа, но я до сих пор не могу привыкнуть к охране. Отец говорит, что она необходима, что не все чисты душой и могут пожелать обрести власть над питающим наш мир источником. Но я искренне не могу понять, кому может понадобиться нападать на нас.
Три года назад Древо начало погибать, а вместе с ним и наш мир. Тогда и обратились к нашему народу за помощью. Мы единственные могли дарить силу, ничего не требуя взамен. Иллеми покинули леса, чтобы наполнять светом своей души Древо. Мы здесь ради сохранения мира. Как кто-то может пожелать нам навредить?
Древо Мира находилось в центре дворца, здесь же располагался трон отца. Каждый раз я заходила в этот зал с благоговением. Древо было огромно. Оно поднималось к самым сводам потолка, а ветки вьюнами впивались в стены, пронизывая весь замок насквозь. Черная шершавая кора испускала мягкое свечение, но ярче сияла белоснежная листва. Умиротворяющая энергия витала в воздухе, проникала со вдыхаемым воздухом в самое сердце.
Охрана осталась у дверей. Я проследовала по алой ковровой дорожке к отцу. Он сидел на резном деревянном троне, напевая свою алетерну под нос. Но все равно его низкий рокочущий голос лился по всему залу, окутывал, вызывая трепет в душе. Рядом с ним, без охраны я вздохнула с облегчением.