Песнь крысолова - стр. 2

– Эй, а ну встань, – вдруг тихо раздалось прямо перед ней.

Кто-то взял ее за руку.

– Открой глаза.

– Нет, – упрямо ответила Леа.

Шептун вдруг замолк, как если бы его наконец приструнили. В ее мир стали проникать звуки, вытесненные ранее собственным страхом. Сигналы машин. Хохот. Звон бутылок.

Уха коснулось чье-то сухое теплое дыхание:

– Я говорю: открой глаза.

Почему-то она повиновалась. Сделала глубокий вдох и уставилась на того, кто с ней говорил. Перед ней на коленях сидела незнакомая женщина в длинном черном плаще. Темный взгляд выражал беспокойство, а руки слегка сжимали дрожащие плечи девочки.

– Ты упала.

Леа уставилась на кровавое пятно на светлых джинсах. Меж лохмотьев виднелась свежая рана, напоминающая красный глаз. Надо же, сначала она даже не почувствовала боли. Но теперь та проступила так отчетливо, что девочка скорчилась от неожиданных ощущений.

– Тихо, – успокаивающе произнесла женщина. – Я тебе помогу.

Она открыла сумочку и извлекла пачку широких пластырей. Без лишних слов незнакомка ловко приклеила полоску на колено, и по ореолу раны разошлось короткое жжение.

– Ты почему идешь по улице с закрытыми глазами? – внимательно спросила женщина.

Мимо шли люди, но никто не обращал на них внимания. Леа подобрала под себя ноги, испуганно глядя на ту, кто ей помогла. Она казалась одновременно молодой и старой. Молодым было лицо, старыми – глаза. Ей приятно улыбались, все еще держа за руку. Возникало странное расположение, и почему-то захотелось рассказать ей все-все-все.

– Я… боюсь ходить одна. Если очень надо, то закрываю глаза и представляю, что передо мной светлая черта. Когда я ее вижу, то могу идти.

– Это очень опасно, – покачала головой незнакомка. – Тебя только что толкнули, и ты упала. А если попала бы под машину?

– Во всем виноват Шептун, – вдруг доверительно сообщила Леа. – Он всегда сбивает меня с толку.

– Шептун? – заинтересованно спросила женщина, склоняясь к ней ближе. – И почему он виноват?

– Он шепчет всякие гадости, – обиженно протянула она. – Обзывается. Не дает мне пройти по светлой линии. Мама говорит, я все специально выдумываю, чтобы не ходить одной.

По ее щеке снисходительно провели бархатной рукой. Дама улыбалась – и даже ласково, – но улыбка словно была подернута инеем.

– Кто же такой этот Шептун?

– Злой голос.

– Милая, – ее матовые темные глаза вдруг показались очень большими, – я, кажется, знаю Шептуна. Тот еще пакостник. Постоянно сбивает с толку.

Леа облегченно кивнула. Женщина поправила ей волосы, заправив за ухо, и спросила:

– Куда ты идешь?

– К маме. Она меня ждет у булочной там, впереди. Я почти дошла.