Песнь кобальта - стр. 21
К сожалению, в тот день ей не повезло. Ни одной телеги, только верховые путники да шумная толпа цыган, от которой спряталась в пролеске, вспомнив истории, что рассказывала матушка.
Вперед продвигалась медленно. Неудобные ботинки натерли ноги. Она устала, хромала, и мечтала только об одном. Чтобы все это поскорее закончилось. Не важно как, главное, чтобы этот долгий путь подошел к концу. А еще хотелось есть и пить.
Фляжка пропала, поэтому и запасов воды не было. Приходилось то и дело сворачивать в лес в поисках ручья, чтобы утолить жажду. Пирог, подаренный на прощание одной из девушек, быстро закончился, и она снова принялась за поиски ягод. Один раз повезло – наткнулась на целое поле земляники. Наелась до отвала, да с собой набрала несколько горстей.
Ночевала под открытым небом, притаившись в расколотом дереве. Неудобно, жестко, всюду сновали жучки, норовя залезть за шиворот. Зато укрыта от посторонних глаз.
Спозаранку продолжила свой путь.
От Горлицы до Змеёва был еще день пути. Это если ты на телеге и тебя везут, а своим шагом ребенку и трех дней не хватит, чтобы добраться до цели.
Дэниэль упорно шла вперед, как никогда четко осознавая, что торопиться некуда. Никто ее не ждет, никто о ней не беспокоиться.
К счастью, после еще одной ночи под открытым небом, удача ей все-таки улыбнулась, и остаток пути она проделала, трясясь в разбитой телеге, которую тащила вперед старая изнеможенная кляча.
В деревню Змеёво по пыльной дороге пришла уже совсем не та девочка, что бежала из Золотых Песков. Похудевшая, осунувшаяся, бесконечно чумазая. Брела вперед, не обращая внимания на то, что творилось по сторонам. Ни на ярко светившее нежное солнце, ни на волнующийся под ветром ковер высокой пшеницы. Не замечала игривых бабочек, гоняющихся друг за другом. Не слушала веселые трели птиц.
Угрюмо поправляла пустую котомку, на дне которой болталась краюха хлеба, доставшаяся от очередных попутчиков, и, не оглядываясь, шла вперед.
В этой деревне Дэниэль была три года назад, когда отец еще пытался поддерживать родственные отношения с сестрой. Все, что она помнила – это как испугалась и ревела, впервые увидев безумную Бренну. И теперь мурашки по рукам побежали. Ведь она собиралась попроситься к ней жить!
Дом родственницы стоял на отшибе, почти у самого леса. И вела к нему тонкая, поросшая травой тропа, по которой, кроме самой Бренны, редко кто хаживал.
Поднявшись на крыльцо, девочка остановилась и с тревогой посмотрела по сторонам. Все не так! Все какое-то чужое, тревожащее. Ей здесь не нравилось, как и три года назад, только выхода не было.