Пещерные инстинкты в большом городе - стр. 28
Ох, как он вздохнул! Будто я не пять минут ему нервы мотаю, а всю жизнь. Кажется, этот вздох мужики репетируют с рождения — вон как отработанно вышло даже у пещерного!
Тарзан подвинул к себе жареное животное, оторвал лапу и протянул мне.
— Думаешь, я не ем, потому что разделать не могу? — Я закатила глаза, отвернувшись. — Я…
И тут Тарзан всунул часть жареной ноги мне в рот!
Он не жилец! Труп!
Нет, я лучше его с собой в свой мир возьму, обрею, депилирую, а потом кормить буду исключительно травой. Моя месть будет страшна!
Я его еще на машине с ветерком прокачу, а потом вместе с ним с парашютом прыгну.
В своих мстительных мыслях я так плотно сжала зубы, что откусила кусок, который тут же выплюнула. Ножку же я швырнула на лопух, хотя надо бы в Тарзана, но мама с папой приучили бережно обращаться с едой.
Не дождусь ночи. Сделаю это прямо сейчас!
Мой выпад рассек воздух со свистом, но губы так и не достигли цели. Я врезалась в жареную ножку!
— На! — широко улыбнулся Тарзан. Глаза озорно блестят, уголки губ так и подрагивают — вот-вот улыбнется.
Мой живот протестующе заурчал.
Тарзан шумно втянул запах мяса и издевательски протянул:
— М-м-м, а-а-ах!
Смачно откусил огромный кусок и со звуками, будто ел вкуснейшее на свете блюдо, стал уничтожать ножку на моих глазах. Ему хватило трех укусов, чтобы разделаться с ней!
На губах пещерного коварно блеснул животный жир, который выделила тушка при жарке. Тарзан вытянул губы трубочкой, словно говоря — смотри, я готов к поцелую. Похоже, смекнул, что я не ем мясо, и нашел способ, чтобы я изменила своим принципам.
И я действительно заколебалась. Домой-то жуть как хочется! Потом просто сотру из памяти, будто не было.
Я медленно потянулась к его губам, чувствуя полнейший раздрай. С одной стороны, мне нужно было его поцеловать, и это был очень приятный опыт (уж я-то распробовала), с другой — животный сок на его губах уменьшал степень моего отчаяния от этого мира до стадии «может, еще потерплю здесь, а?».
Я вспомнила свои туфли, что пали смертью храбрых, зажмурилась и подалась вперед. По всем расчетам я должна была попасть точно в его губы, но этого не произошло.
Смешок Тарзана заставил меня открыть глаза и взглянуть в наглое веселое лицо. Он так широко улыбался, что было видно два ряда немного неровных, но удивительно белоснежных зубов.
Неужели древние люди не знали, что такое кариес? Вот это им повезло!
Тарзану безумно шла эта улыбка. Загорелое лицо, темные волосы, карие глаза, крупный нос и подбородок, который явно был квадратным (вот сбрею ему растительность — точно подтвержу). Сколько ему лет? Могло быть как двадцать пять, так и тридцать пять. С этой лохматостью не сказать точно. Хорош настолько, что я всерьез раздумывала, а не отомстить ли ему, забрав с собой обратно.