Песчаный дьявол - стр. 90
Омаха знал, что его брат, представитель нового техногенного поколения, млел перед любой техникой немецкого производства и прекрасно разбирался в марках машин.
– Может быть, совпадение? Просто похожая машина той же самой марки.
– Ну конечно, «пятьсот сороковой» с инжекторным двигателем. Литые диски. Тонированные стекла. Даже если…
– Достаточно рекламных призывов, – оборвал брата Омаха. – Я тебе верю. Но если за нами действительно следят, возникает только один вопрос. Почему?
Омаха вспомнил о кровавой бойне, устроенной в Британском музее. Об этом сообщалось даже в газетах. Кара предупредила его вести себя как можно осторожнее, не поднимать шума. Омаха подался вперед.
– На следующем перекрестке поверните направо, – произнес он по-арабски, рассчитывая или оторваться от хвоста, или подтвердить подозрения.
Не обращая на него внимания, водитель проехал прямо. Омаха ощутил внезапный укол паники. Он подергал дверь. Заперта. Такси проехало поворот на аэропорт. Из динамиков продолжала литься музыка Баха. Омаха снова дернул ручку двери. Проклятье!
12 часов 04 минуты
В небе над Средиземным морем
Сафия сидела, уставившись в раскрытую на коленях книгу, не в силах различить ни слова. Эту страницу она тщетно пыталась прочитать уже в течение получаса. Напряжение оголило ее нервы. Плечевые мышцы сводило, от тупой головной боли ныли зубы.
Сафия бросила взгляд на залитое солнцем голубое небо. Ни облачка. Бескрайний чистый холст. У нее возникло ощущение, что она уходит из одной жизни и спешит навстречу другой. Что во многих отношениях соответствовало истине. Она покидала Лондон, свою квартиру, стены Британского музея, все, что считала безопасным на протяжении последних десяти лет. Однако эта безопасность оказалась иллюзией настолько хрупкой, что разбилась вдребезги всего за одну ночь.
И снова руки Сафии оказались запятнаны кровью. Всему виной была ее работа.
Райан…
Сафия не могла стереть из памяти изумление, мелькнувшее в глазах Флемминга за мгновение до того, как пуля отрезала его от этого мира. Даже по прошествии нескольких недель она постоянно ловила себя на настоятельной потребности вымыть лицо, которая не отпускала ее даже ночью. Мыло и холодная вода. Однако ничто не могло смыть ощущение чужой крови на коже.
И хотя Сафия признавала иллюзорность безопасности жизни в Лондоне, город стал ей домом. Здесь у нее были друзья, коллеги по работе, любимый книжный магазин, кинотеатр, в котором крутили старые фильмы, кафе, где готовили великолепный капучино с карамелью. Лондонские улицы определяли ее жизнь.