Песчаная роза - стр. 30
Сели за освободившийся столик, он спросил, как ее зовут, что для нее взять, она ответила, что все равно, да, можно кофе, нет, пирожное не надо и коньяк не надо тоже, он принес ей кофе, а себе коньяк на дне бокала, сел напротив нее, спросил, было ли ей интересно, а потом как раз и сказал, что при взгляде на нее кажется, будто она знает нечто большее, чем внешняя сторона жизни, и эти его слова смутили и обрадовали ее так же, как все, что он говорил в этот вечер, не ей специально говорил, а миллионам людей, которые потом увидят его по телевизору, но все-таки и ей тоже, потому что на нее он смотрел все время.
– Я не знаю больше того, что вы говорили сегодня, – сказала Соня. – Вернее, я об этом даже не задумывалась.
– Странно.
– Почему?
– Потому что вы производите впечатление человека такого… задумчивого. Загадочно задумчивого, я бы сказал.
– Не знаю. – Его слова смущали ее и тревожили, но она постаралась не обращать на это внимания. – Я просто не считала существенным… Вот это осознание произошедшего с нами в двадцатом веке, о котором вы говорили. А теперь даже не понимаю, как могла не считать.
– Ну, это как раз понятно. Вы родились с сознанием, что если не защищаешь свою или чужую жизнь, то людей убивать нельзя. В вас по умолчанию встроено, что убийство – зло абсолютное. Для вас в этом нет предмета обсуждения. Но ведь это для вас. А для миллионов наших соотечественников, да что там, для десятков миллионов, это не предмет обсуждения совсем в другом смысле. Они уверены, что людей убивать можно. Для них это вопрос целесообразности, и не более того. А то и вовсе не вопрос. Можно, потому что я могу. Можно, потому что я хочу.
– Вы не правы! – Соня даже задохнулась от волнения. – Это совсем не так. Этого просто быть не может! Чтобы обычные люди, не преступники так думали…
Он молчал. Его взгляд был прям, но непонятно было, что таится в сумеречной дымке его глаз.
– Мне хотелось бы жить в вашем мире, – сказал он. – Не думайте, что я хочу вас обидеть. Наоборот, для меня было бы большим счастьем так смотреть на жизнь. Вы студентка?
Он сменил тему, и Соня обрадовалась этому.
– Чуть не ответила «да», – сказала она. – Не могу привыкнуть, что уже нет.
– В этом году закончили?
– Да. Историко-архивный.
– В РГГУ? На Никольской?
Она кивнула.
– Я хотела на филфак МГУ, но не поступила. Год работала в РГАЛИ. В Архиве литературы и искусства. – Соня запоздало сообразила, что он, конечно, знает, что такое РГАЛИ. – И мне понравилось. И я поступила в следующем году на историко-архивный. И вот закончила. Потому и странно, что все это как-то вне моего сознания было… То, о чем вы сегодня говорили. Правда, я на архивоведении училась, не на историческом. Но все равно это очень странно.