Пёс, который изменил мой взгляд на мир. Приключения и счастливая судьба пса Наузада - стр. 31
Я отступил на шаг, чтобы осветить фонарем все помещение. Так мне удалось разглядеть собаку, свернувшуюся калачиком у дальней стены. Я сразу признал ее. Это был смахивающий на овчарку пес, которого заставляли драться у меня на глазах пару дней назад.
– О, черт, – сказал я. Мне это выражение показалось как нельзя более подходящим к случаю.
Пес снова зарычал, но не пошевелился.
Какого черта он тут делал? И, главное, кто его сюда впустил? Я точно знал, что ворота стали неприступными с тех пор, как я ими занялся всерьез.
– Это полицейские тебя сюда притащили, да? – шепотом спросил я собаку. Поскольку он был не таким уж маленьким, на полу в этой крохотной кладовке ему едва хватало места, чтобы лежать свернувшись. Задние ноги были плотно прижаты к туловищу.
Он поднял голову к свету, пытаясь разглядеть чужака, вторгшегося в его убежище. Теперь я видел, что мордой он и впрямь слегка похож на овчарку, если не считать обрубков на месте ушей. Правый был все еще покрыт запекшейся кровью. Шерсть у пса на спине была короткой, палевой, а передние лапы до колен оказались белыми, как будто он надел носки.
Пес лежал и смотрел на меня.
– Значит так, я несъедобный, – сказал я ему, чувствуя прилив облегчения. Еда – это язык, который понимают все животные. – Хочешь печеньку? – поинтересовался я и опустил фонарь на землю, чтобы пес мог меня как следует разглядеть. Я присел на корточки и полез в передний карман за галетами, которые носил с собой постоянно. Называть их печеньем означало им сильно польстить: на вкус они больше всего напоминали затхлый картон. Но мы уже знали, что талибы могут напасть в любой момент, и никому не хотелось застрять на наблюдательном посту на несколько часов без всякой еды, даже если пить после этих галет хотелось неимоверно.
Я протянул к собаке левую руку, держа печенье между большим и указательным пальцами на тот случай, если он все-таки решит, что я выгляжу более аппетитно. Я уже видел, какие у него клыки. Знакомиться с ними ближе мне не хотелось.
Он снова зарычал. Это был низкий звук, как будто пробудился какой-то зверь из ночных кошмаров. Я вздрогнул, но все равно продолжал тянуться к нему. Нас с псом разделял еще добрый фут.
– Тихо, Пен, спокойно, – бормотал я сам себе, осторожно придвигаясь ближе. Я отчаянно надеялся, что пес меня просто пугает, но на самом деле настроен не агрессивно.
– Хороший мальчик. Я тебя не обижу, – негромко сказал я ему, – они вкусные, правда!
Я помахал коричневой галетой у пса перед носом. На сей раз дернулся он. Потом посмотрел на галету и с подозрением принюхался. Сомневаюсь, чтобы до сих пор ему доводилось пробовать что-то подобное. Потянувшись, он попытался взять галету зубами.