Пёс из породы хранителей - стр. 30
Павел удивился. Девица глазки не строила, не кокетничала, не ахала, не сюсюкала. Бэка, подбежавшего и ткнувшегося к ней в руку, погладила без визга и подпрыгиваний. Короче говоря, опасной не выглядела. Собаку его она просто спасла и маму выручила очень! А пёс рядом с девицей так и вообще был выше всяких похвал.
– Да, простите. Я был неправ. Давайте так: я вам безмерно благодарен за Бэка и за то, что вы маму выручили и его выгуливали. Деньги больше не предлагаю. Не грублю. Пойдёт?
– Вполне, – Алёна кивнула головой. – Урс, пошли в лесок! – окликнула она пса. Тот радостно примчался, развалив половину огромного сугроба, за ним тут же прибыл Бэк, и вопросительно глянул на хозяина.
– Может, и мы в лесочек? Эх, жалко они нас не понимают! Да, Урс?
– Жалко, да! Тут к хозяйке пристал какой-то нехороший тип! Я вот чую, что он поганый, а ей-то не скажешь, – псы синхронно вздохнули, сокрушаясь о таком несовершенстве мира.
Павел Бэка не понимал, конечно, но догадывался, что ему сильно не хочется уходить от нового приятеля. А вот в лесочек, очень даже хочется! Впрочем, после Лары он и сам не отказался бы. И желательно в тайгу, на заимку. Но, раз тайги нет, можно и в лесочек. Только вот… Где тут такое найти? Почесал затылок и покосился на девицу.
– А где тут есть лесок? Мы сюда недавно переехали и глубоко в парк я ещё Бэка не водил.
Алёна тихонько вздохнула. Не хотелось ей с этим неприятным типом куда-то идти, но не пошлешь же его сейчас куда подальше. Вроде ничего плохого пока не делает.
Шли молча. Алёна на уроках наговорилась так, что хотелось тишины. Павел отходил после визиты Леры, он и нарушил молчание, увидев перед собой старые ели и сосны, и довольно много!
– Ого! Действительно лес! Спасибо, что дорогу показали, – он с удовольствием смотрел на Бэка, который разгонялся и нырял в белоснежные высокие сугробы. С этого дня они часто приходили именно сюда. Довольно часто видели Алёну с Урсом, и хотя псы явно дружили, хозяева почти не общались. Разве что поздороваются…
Павел по-прежнему холодно и с недоверием относился к женщинам, а Алёне и так хватало переживаний, чтобы ещё на какого-то мрачного типа внимание обращать.
Переживания начинались с семьи и продолжались на работе, плавно перетекая в волнения по дороге домой.
Светлана, выяснив, что никто не жаждет убирать квартиру и готовить за гроши, начала пытаться делать это сама. Не прямо сразу, конечно, а когда чуть не разбила голову, запутавшись спросонья в белье, так и валяющемся на полу. Так как с непривычки делать ей это дико трудно, она постоянно звонила и скандалила с Алёной или матерью. Попыталась было поскандалить с бабушкой, но та попросту повесила трубку. Зато в разговорах с младшей сестрой Светлана отрывалась по полной схеме. Звонила, как правило, что-то уточнить, а потом начинала обвинять в эгоизме.