Пёс, балбес и Я - стр. 2
И, знаете, что? Он, наконец-то ушел.
Не стал больше спорить, давить на совесть, умолять остаться или, как всегда, пытаться выставить меня виноватой. Просто развернулся и ушел вдоль дома, скрывшись сразу за ним, в том направлении, где вроде стояла его машина.
А я…
Я не чувствовала ничего. Конечно, не свойственный весне мороз щипал мокрые от слез щеки, видимость была нулевая… но на этом все. Ни любви, как говорится, ни тоски, ни жалости. Только, как маяк, пушистый помпончик на шапке моего мелкого чуда, все это время гордо покорявшего грязную снежную гору – остатки былой роскоши от минувшей зимы.
Легкости не душе тоже не было. Как и тяжести. Наивность – это, знаете, ни для матери-одиночки. Она у мне подобных не приживается с первого «мама, а давай ты мне киндер сейчас, а в комнате я приберусь потом?»!
Я знала, что это только начало. Это - не точка в наших опостылевших отношениях, это гребаное бесконечное многоточие, которые ни одному ластику, ни одному бритвенному лезвию ни под силу. Тут спасут только хорошие ножницы, да ярко пылающий камин…
Да и то, сию процедуру придется повторять регулярно!
И теперь, не смотря на все мои ожидания, меня ждет не лучшее, светлое будущее. А гораздо, гораздо…
- Ай, епт!! – только и успела пригнуться, когда в очередной раз рука дернулась, да с такой силой, что устоять на месте я не сумела. Ноги в ботинках, естественно, заскользили по льду на брусчаке бывшего тротуара, запнулись о торчавший из земли корень, и я благополучно грохнулась носом в те самые бренные останки сугроба.
Твердого сугроба, сцуко!
- Тьфу! – от души ругнулась, варежкой наскоро очищая резко побелевшее личико. А потом, бросив это гиблое занятие, горько хмыкнула, даже не пытаясь подняться, чувствуя, как по спине гарцуют четыре увесистых лапы собакена, все это время пристегнутого к поводку, намотанному мне на руку. – Ну, что за жизнь? И расстаться с мужиком нормально не дадут, и предаться печальке тоже…
Ответом мне стал порядком шершавый язык, интенсивно вылизывающий мою заплаканную морду, тем самым напрочь лишая меня макияжа и хоть какой-то возможности выглядеть нормально в глазах окружающих.
Уставшей морально, измученной, заплаканной, заколебавшейся. Заработавшейся, брошенной, но при боевой раскраске всего фейса!
А, пофиг. Будем надеяться, что бывший мейк-ап собака слижет равномерно, и в таком виде я даже за приличного человека в магазине сойду. В конце концов, кто там ко мне сильно присматриваться-то будет, в конце последнего рабочего дня на неделе?
- Мама, я писать хочу! – разрушив все мои надежды на быстрый и безболезненный поход за всем необходимым к нехитрому ужину на одно (уже) рыло, раздался позади меня радостный детский голосок.