Первый воин - стр. 37

Дверь в здание, что так ретиво сторожил строгий охранник, распахнулась. Вышли двое:

– Что здесь происходит? – раздался грозный голос моего отца, мама вздрогнула от испуга.

– Ляль, ты как тут? – перебил его дядя Петя.

– Тёть Зою скорая увезла! Петь, врачи говорят: плохо всё! Говорят… – мама расплакалась и не смогла закончить фразу.

– Пётр, бери мою машину, на сегодня свободен! Бегом! – прикрикнул на растерявшегося телохранителя Игнатов, тот очнулся от голоса отца и пулей вылетел из проходной.

– А с этой что? – высунулся из окошка мужчина, что не пускал маму.

– И что с тобой делать, ребёнок? Ночь на улице, – потёр уставшие глаза Игнатов.

Так вот как встретились мои мама и папа.

– Санёк? Эй, приём! Где болит? Сашка, не молчи! – я слышала взволнованный голос дяди Пети сквозь пелену стихающих картинок.

Открыла глаза и будто впервые разглядела соседа как следует. Он не был тем тихим пьяницей, каким считали его местные жители и старые знакомые, руки слишком крепкие, взгляд острый, пронизывающий, одежда нарочито мешковатая, излишне потрёпанная. Незначительные детали, которые раньше почему-то ускользали, теперь чётко давали понять, что состарили его искусственно, что передо мной человек, скрывающий свою настоящую личность. Человек, играющий роль подвыпившего с раннего утра работяги, был трезв и полон сил. Я неосознанно отшатнулась от него.

Сосед заметил это:

– Сань? – спросил он уже мягче.

– Дядь Петь, я ж совсем забыла! – я шлёпнула ладошкой себе по лбу. – Вот дурёха! Мне ж ещё нужно было анализы принести! Ну сам понимаешь, в баночке! Ты иди пока, чаю попей, а я быстро! В аптеку, за контейнером!

И пользуясь секундной заминкой со стороны Кирсанова, не оглядываясь, понеслась прочь.

– Саша! – только и успел он прокричать мне в спину.

Естественно, никакие анализы мне не нужно было сдавать. Я бежала, сама не зная куда. Пока не оказалась в парке перед поликлиникой.

От усталости села на лавочку. Я медленно, но верно схожу с ума. Мания преследования, навязчивые мысли, галлюцинации – всё говорит об этом. Разве дядя Петя, человек, на руках у которого я выросла, который всегда рядом, может быть кем-то, кто способен мне навредить? Он научил меня кататься на велосипеде, который сам же и подарил. Он сидел со мной, когда я болела в детстве. Сколько раз мы с мамой помогали ему подняться по лестнице, когда у него были «плохие дни» и он проигрывал в бою с зелёным змием. Сколько подкармливали его, когда он терял очередную подработку. Это ведь всё было по-настоящему? Или нет? Почему он соврал мне про отца? Почему у меня такое чувство, будто за каждым моим шагом следят?