Первый, случайный, единственный - стр. 23
Надя тогда думала, что Юрку удар хватит. Даже Полина не могла без дрожи вспомнить, какое лицо было у ее брата, когда он сказал: «Хорошо мне живется на свете!»
Да еще все это, как нарочно, случилось сразу после его возвращения из Чечни, куда он ездил с отрядом спасателей Красного Креста. Что там с ним было, в этой Чечне, Юрка, как обычно, дома не рассказывал. Только Полине сказал – как всегда, словно бы мимоходом, – что однажды чуть не свалился в пропасть вместе с грузовиком, в котором вез больных из горного села, и что особенно жалко было двухлетнюю девчонку Хеди, которая сидела всю дорогу у него на руках, вцепившись в шею так, что у него в глазах темнело.
– Хорошо, что я тогда про Ваньку еще не знал, – сказал Юра. – А то бы вообще. Там же этих, маленьких… Ну, что об этом говорить.
Конечно, он не мог об этом говорить. Даже Полина, с ее способностью посмеяться над всем и вся, чуть не заплакала.
Ни одного человека на свете она не любила так самозабвенно, как Юру.
Полина проглотила последний кусок котлеты и заглянула в комнату. Камера как раз взяла Женино лицо крупным планом. Юрина жена, конечно, была телезвездой от Бога, и дело тут было не в пиаре и не в должности ее папы, президента телекомпании «ЛОТ». Просто ее лицо – красивое особенной, чуть отстраненной и холодноватой красотою, с высокими дугами бровей, с русыми колечками на ясном лбу и узорчатыми, как светлые агаты, глазами, – это лицо каким-то неведомым образом прожигало телеэкран. На Женю хотелось смотреть не отрываясь, и казалось, что она сидит тут же рядом, не в телевизоре, а прямо в комнате.
Именно эта Женина холодноватая красота, ее статус телезвезды, вся ее жизнь, так сильно отличающаяся от Юриной, – именно это и вызывало мамину настороженность. Надя не верила, что такая женщина способна полюбить чужого ребенка и заменить ему мать. Полина на эту тему не высказывалась, но точно знала, что мама волнуется напрасно.
В чем состоит Женина загадка – а загадка была, этого невозможно было не видеть, – Полина не понимала. Но зато она понимала, что Женя, со всей ее холодной звездностью, полюбит даже крокодила, если он будет иметь хоть какое-то отношение к Юре. А уж тем более Ванечку.
Пройдя мимо гостиной, Полина заглянула в детскую. Эта комната, в которой они жили с сестрой, так до сих пор и называлась, хотя детство их давно кончилось.
Ева лежала на кушетке, укрыв ноги своим любимым, до невесомости легким клетчатым пледом, который папа когда-то привез из Шотландии.
– Не спишь, рыбка? – спросила Полина, садясь на свою кушетку.