Первый - стр. 3
В тот самый момент я невольно подумала о том, что Инна искреннее заслуживает стажировки в Европе.
Вскоре её обступили и остальные подруги. Все, кроме меня.
— Звони в скорую и полицию, — строго командует отец. – Включи аварийку, не двигайся с места.
— Я всё это уже сделала!
Если бы была возможность не звонить папе и разрулить ситуацию самостоятельно, я бы ни за что не набрала его номер. Но сейчас мне жутко страшно. И за себя, и за Андрея. И я ничего не могу поделать.
— Скинь геолокацию, – шумно вздыхает отец. – И не смей ничего подписывать до моего появления.
Дальнейшие события происходят как в тумане. На место совершения ДТП приезжает давний папин знакомый. Он отводит меня в сторону, пытается привести в чувство. Я же почти неотрывно наблюдаю за тем, как вокруг пострадавшего гонщика собираются врачи скорой помощи.
— Главное, что он жив, — хладнокровно произносит Юрий Степанович. – Дальнейшее мы уладим, Жень. Не трясись.
Папин знакомый закуривает и, прищурившись, внимательно на меня смотрит.
— Ты не употребляла?
Я резко вспыхиваю.
— Нет, конечно. Я бы не села за руль.
— Прекрасно. Тогда дунешь ментам в трубочку, чтобы отстали. Затем прокатимся к следователю, и через пару-тройку часов будешь дома. Продержись, пожалуйста.
Посмотрев на то, как Андрея перекладывают на каталку, а затем грузят в машину скорой помощи, невольно содрогаюсь.
Я только что сбила человека. Чьего-то сына, мужа, брата. Мужчину со своими планами и целями, который совершенно точно не думал, что попадёт под колёса на пешеходном переходе.
И то, что Бакурин чудом остался жив, но покалечен, никак не смягчает моей вины. Я чувствую себя отвратительно. Руки дрожат, слёзы подкатывают к глазам. Горло сжимается. Если бы можно было переиграть события – я бы непременно это сделала.
Пока жду дальнейших действий – нервно перетаптываюсь с ноги на ногу. На улице тепло, но меня по-прежнему трясёт так сильно, что зуб на зуб не попадает.
Права я получила ровно год назад. Долго тренировалась с инструктором, самостоятельно сдавала экзамен – и практику, и теорию. Что же тогда пошло не так? Наверное, не стоило хорохориться.
Когда приезжает папа, он сразу же хватает меня за руку и усаживает в свой автомобиль. Быстро куда-то везёт и сбивчиво объясняет ситуацию.
Всё, что от меня требуется — довериться ему и делать то, что скажут, чтобы выпутаться с наименьшими последствиями из этой истории.
Я послушно киваю на все идеи и предложения. Пусть будет так, но только бы скорее.
В следственном изоляторе меня ждёт общение с адвокатом, а затем и следователем. Я плохо соображаю – критическое мышление на нуле, но понимаю одно – мою катастрофическую ошибку отчаянно пытаются загладить. Возможно, не совсем честным путём.