Первый лучик солнца - стр. 64
- Пусти, мне больно, - пискнула, когда терпеть стало совсем невыносимо.
7. Глава 7
ГЛАВА 7
Удивительно, как быстро менялось его настроение, по щелчку пальцев. Всю свою агрессию он будто пытался выместить на мне, а я никак не могла освободиться. Да что ж с ним такое происходит? Страх потянулся холодной цепочкой по позвоночнику, умом понимала, что следует бежать как можно скорее, но по факту ничего не могла поделать. Островский вцепился в меня, как клещ и не собирался отпускать, пока не выпьет достаточно крови.
- Ну, и куда ты пойдешь? Обратно ютиться к мамочке в однушку? – внезапно спросил Богдан.
- Тебе какая разница? – равнодушно ответила, мне уже стал надоедать этот разговор, больше напоминающий перетягивание каната.
Казалось, Богдан не успокоится, пока не применит на мне все варианты морального натиска и, в конце концов, плюнет.
- Думаешь, найдешь себе кого-то получше? Да ты посмотри на себя! Юлька, кому ты нужна, такая невзрачная, да еще и «с прицепом». Ни один нормальный мужик не захочет воспитывать чужого ребенка.
Слова жалили, но я прекрасно понимала, что все они сказаны в сердцах и не имеют весомого значения. Он замолчал на секунду, а я поспешила ответить:
- Значит, буду искать ненормального. Отпусти меня, пожалуйста.
Островский, вероятно, думал, что причиняет мне моральный вред ехидным разговором, но это ничто, по сравнению с грубым захватом, он же знает, что даже от малейшего надавливание на моей коже образуется синяк, и все равно продолжал издеваться!
- Вот смотрю на тебя и не понимаю. Любая баба мечтает удачно выйти замуж, а ты берешь и добровольно отказываешься, прекрасно осознавая, что останешься одна, как и твоя мамаша.
Я мгновенно залепила Богдану звонкую пощечину свободной рукой, не знаю, что мною руководило в этот момент. Наверное, могла стерпеть многое, но не нападки в адрес мамы. Все произошло на автомате, как само собой разумеющееся. Внутри кипела злоба и обида, она поднималась к горлу противным комом. Наконец, когда Островский от неожиданности опешил и приложил ладонь к пострадавшей щеке, отпустил мое запястье. Мне нужно было уходить, пока выпала возможность, плевать даже на вещи, потом смогу докупить все, чего не хватает, лишь бы ни секунды больше не находиться рядом с Богданом.
Может, и хорошо, что все выяснилось до свадьбы, его так переклинило на фактически ровном месте, что, не представляю, как бы сложились наши отношения потом. Я вышла из кухни, но не успела далеко уйти, как услышала жалобное:
- Юля… Не уходи!
Обернулась, но лучше бы не делала этого. Боже мой, Островский готов был унижаться, лишь бы добиться своего. Он стоял на коленях и едва не рыдал, мне же стало в этот момент так… противно, даже смотреть не могла на это убожество. Он же мужчина, гордый, независимый, да как так?!