Первый Гончар - стр. 8
Расписавшись, где положено, я, следуя правилам, низко поклонился, завернул нож в грамоту и молча вышел.
– Удачи, – услышал я тихий голос молодого мастера. – Ножны сделать не забудь.
– У меня уже есть. Отцовские.
Он понимающе прищурился и кивнул с одобрением.
***
Если вы думаете, что сразу после посвящения жизнь моя пошла в гору, я открыл свою лавку, стал счастлив и все такое, то вынужден вас огорчить: ничего подобного. Это был не роман из тех, что писали скучающие барышни. Не изменилась моя жизнь нисколько. Я по-прежнему пахал на Джареда пять дней в неделю: носил глину, выкидывал мусор, чистил печь, иногда ваял простенькие вещицы для мастера – вроде бокала, который обезвреживает яды. В субботу я шёл в Гильдию и пропадал в библиотеке. В воскресенье я иногда проведывал мать с сестрой. Конечно, Джаред разрешил мне пользоваться его мастерской по воскресеньям, но создавать живого керамика, тратить на него жизнь забавы ради было глупо. Да и куда его? За мной и так по пятам летал мотылек с экзамена.
Чтобы что-то делать, нужен заказ. Заказы дают только опытным, проверенным мастерам. А чтобы тебя знали, надо, чтобы ты хоть что-то сделал и кто-то знал результат твоей работы.
Про меня можно было узнать только в списке мастеров гильдии: Васик Левский, номер один с конца списка. Успешно создано живых керамиков: 1. Ранг «Д».
«Д» – дерьмо, как говаривал мастер Джаред.
***
– Что изучаешь? – Ко мне подошёл молодой мастер, один из четвёрки экзаменаторов. Он был сейчас в обычной летней одежде: льняных брюках и щегольской рубашке. Я так засиделся, что не заметил, как настал вечер, и я остался один в библиотеке. Он поднял том с моего стола.
– «История первого керамика», – неплохая книга. Но проще выйти и его потрогать, правда он сейчас редко оживает, все думают, что он – статуя. Но вам, Левский, если хотите добиться успеха, надо бы начать с другого. У мастера Джареда есть такие книги, но он не любит их показывать, – хмыкнул он. – Джаред даже не любит говорить, что он их писал.
– И с чего мне лучше, мастер… – заинтересовался я, и неловко замер: я не знал, как звали экзаменаторов. Вернее, имена самых успешных мастеров известны были всем, но портретов на стенах Гильдии удостоились только те мастера, которые уже покинули этот мир.
– Мастер Вааль, – он покачнулся на носках, – Пойдемте, Левский, я вам покажу.
Я последовал за ним, а он пропустил полки с книгами про выбор глины, про группы крови, про создание кинжалов, про материальные объекты, про опасности подпространства, про то, как бороться с экстазом творца и про то, как создавать одушевленных керамиков.