Первый человек - стр. 45
Бессур провел много часов, копаясь в прошлом и знакомствах Гарсии. И не нашел никакой, даже самой слабой связи с делом Отранов. С Реми Фортеном Гарсия лишь несколько раз встречался на рабочих собраниях.
Через два дня Тьери Гарсия рассказал о том, что произошло с ним у выхода из пещеры Ле Гуэн. Де Пальма, составлявший протокол, попросил молодого ученого описать нападение как можно подробнее.
– Мне казалось, что это существо – рыба: так легко оно двигалось в воде. На такое способен только ныряльщик очень высокого уровня, – сказал Гарсия.
Он не смог точно назвать рост своего противника. Не сумел и описать его внешность, даже не смог сказать, был это мужчина или женщина.
– Полагаете ли вы, что с Фортеном случилось то же, что с вами?
– Думаю, что да. Но для него это закончилось смертью, – ответил Гарсия.
Де Пальма быстро сделал в уме несколько вычислений, касавшихся давления под водой. Он помнил, что учитывать надо в первую очередь глубину и время нахождения на этой глубине.
– Сколько времени вы пробыли под водой?
– Очень мало, – пояснил Гарсия. – Именно это меня и спасло. Если человек не остается на глубине долго, азот не успевает расшириться и не образует пузырьков.
«Следовательно, Фортен пробыл на глубине гораздо дольше, чем я предполагал», – подумал де Пальма. Расчеты надо будет делать заново. Но из пещеры на поверхность есть всего один путь. У Фортена не было никаких причин задерживаться на глубине около тридцати восьми метров.
– Какого цвета ваш подводный костюм? – вдруг спросил полицейский.
– Черный с синим. У нас у всех одинаковые костюмы с тех пор, как нам поставляет снаряжение спонсор, которого сумела найти Полина.
– У всех одинаковые, – повторил де Пальма.
Перед нападавшим оказался не тот, кого хотели убить.
– Ты думаешь, от этого можно вылечиться? – поинтересовался Тома.
– Конечно можно. Но зачем? Псишиатрия не должна была бы существовать.
В слове «психиатрия» Бернар произносит «ш» вместо «х». Тома Отран думает, что это насмешка, но не уверен.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что психиатры не понимают, что мои видения делают меня счастливым. Я не вижу эту больницу, как будто нахожусь где-то еще.
– Где?
– Это я тебе не скажу: это моя тайна. Ты тоже говоришь мне не все.
– Но я об этом кое-что знаю.
– Вот как? Что же именно?
– Иногда ты говоришь во сне, если тебе дают не слишком большую дозу лекарств.
– И что я говорю?
Если вопрос, который задали Бернару, его беспокоит, Бернар начинает вертеться на своем стуле, елозить задом по сиденью. Бернар боится вопросов, про которые знает, что они могут нарушить гармонию. Гармония – это важно.