Первым делом самолёты! - стр. 15
— С вами все ясно, — кивнул Тимур Рустамович и вновь вернулся к подчиненному: — А вы, Антон, объясните, как можно вырвать из контекста фразы вроде «бешенство матки», «опять месячные» и «бегаешь хуже обезглавленной курицы». И я правильно понял – вы обращаетесь так со всеми курсантами без исключения, и только на видео нам попались случаи с Ветровой?
Физрук промолчал, и лишь алые уши выдавали его состояние.
— Пока вы можете идти, — все с тем же олимпийским спокойствием выдал Тимур Рустамович. — Мы пообщаемся с вами позже, но я полагаю, вам понятно, что это будет за разговор. А пока свободны – у вас по расписанию группа, займитесь ею.
Хлопнула дверь, Ветрова осталась перед начальством одна.
Ее положение, и без того шаткое, в очередной раз пошатнулось. Она стояла и смотрела на всех этих начальников и умирала в душе. Она боялась до чертиков, потому что… потому что из тех жалких девичьих единиц, что умудрялись поступить или перевестись на пилотов, до конца доучивались… да почти никто! И Юльку кто только об этом не предупреждал… что будет так. Всегда сложно, всегда с борьбой и диким стрессом. Постоянно. Без исключений. И она думала, что справится со всем, всегда же справлялась… но как страшно! Ее прямо сейчас могут выставить прочь просто из-за скандала. И конец большой мечте.
— Юлия, вы должны были прийти ко мне и все рассказать, — тон Тимура Рустамовича вдруг смягчился. Наверное, опасался, что она тут хлопнется в обморок, а то и помрет от разрыва сердца. — Почему вы терпели и довели до крайности?
— Я… справлялась.
— Ни один преподаватель не может общаться так с вами. Вы это понимаете?
Она кивнула.
— Вы терпели по каким-то своим причинам, но теперь мы вынуждены из-за этого разгребать скандал и доказывать, что у нас тут не ненавидят женщин. Вы должны были сообщить до того, как кто-то слил в сеть эти видео.
Еще один кивок.
— У вас есть предположения, кто это сделал, Ветрова? — вклинился в разговор ректор. Его голос был тихим, вкрадчивым… но сам мужчина Юльку всегда немного пугал. Такой весь круглый и улыбчивый, и на первый взгляд похожий на добродушного Колобка, но первое впечатление очень обманчиво, как и его улыбка. С этой самой улыбкой он легко подписывал приказы на отчисление. Юля немало общалась с ректором, когда переводилась, и тогда… тогда она клятвенно пообещала, что не доставит проблем. Ни единой проблемы. Что ректор о ней даже не услышит, не вспомнит о ее существовании до самого выпуска. И только после этого он подписал приказ о переводе…
— Ни единого.
— А если подумать?