Первые славянские монархии на северо-западе Европы - стр. 61
В фульдских летописях под 845 и 857 гг. есть такие известия, из которых можно вывести, что, кроме сохранившихся в исторических памятниках названий разных чешских колен, было еще немало таких, память о которых совсем пропала. Это были колена, вероятно, еще до усиления дома Славниковцев потерявшие свою первоначальную независимость и подчиненные князьям чешским[137]; ясное доказательство существования таких колен, впоследствии утративших свое имя, можно видеть в дулебах. У Козьмы они упоминаются уже совершенно особо, без разделения их на жупы, чего нужно было бы ожидать по аналогии с другими коленами. Может быть, что жупан Висрах был собственно князем дулебов, если жупу Виторажскую, где жил он и сыновья его, принять за часть области того колена, которое разделялось на жупы Виторажскую и Дулебскую… Юго-западная часть Чехии вообще сохранила весьма мало признаков, по которым бы можно было судить о коленном расположении здесь народа чешского – доказательство, что она ранее других частей подверглась влиянию князей земских, а потом Славниковцев.
На западе Чехии, по рекам Отаве и Радбузе, в нынешних округах Прахенском и Пльзенском, сидело тоже особое колено, весьма рано утратившее свою самостоятельность. Указание на него встречается в Зеленогорской рукописи; тут представители этого колена – Стяглав на Радбузе и Хрудош на Отаве – названы потомками Тетвы Попелова. Колено седличане, тоже весьма рано утратившее свое имя и независимость, упоминается в рукописи Зеленогорской, как имеющее собственного князя, «Радован от Камена-моста». Память о Радоване сохранялась долго в тех местах: в грамоте 1226 г. говорится о броде Радовановом и о мостище в болоте; около первой половины IX века седличане попали в зависимость к франкам.
История застает Чехию еще не успевшей объединиться под земскими князьями из рода Пржемысловцев. В иностранных современных летописях и князь пражский, и отдельные представители колен называются часто одинаковыми титулами: dux regulus. Общинная самостоятельность, много уже утратившая, продолжала, однако, обнаруживаться и в IX веке, то в самовольном уклонении коленных князей под власть соседей-немцев, то в наследственности княжеского достоинства у такого колена или жупы, которая стояла уже под верховной зависимостью земского князя. Многими отдельными частями земли чешские князья управляли еще посредственно, через коленных князей. Чехия была разделена на многие области, по соответствию с древним расположением колен, каждая из этих областей имела своего представителя в лице старшины, который у иностранцев и носил титул dux. Власть коленных старшин была иногда наследственна, как то видно на примере жупы Виторажской и дома Славниковцев. Но уже стремление их с помощью немцев улучшить свое положение в союзе с ними, а иногда и в подчинении добиться больших прав, чем те, которыми они пользовались от чешского князя, показывает существование над ними довольно сильного гнета со стороны земского князя. Следовательно, в IX веке внутренняя история Чехии, с одной стороны, представляет усилия земских князей распространить непосредственную власть свою на все области страны, с другой – стремление отдельных частей сохранить свою особость и права на самоуправление. Из столкновения этих противоположных сил внешняя история Чехии IX, а частью и Х веков получает тот своеобразный и довольно неопределенный характер, какой сохранили и передали иностранные летописи.