Первые - стр. 5
— Ты не многословна, — усмехается. Уговариваю себя на него не смотреть, и сама себе проигрываю. — Может, тебя подвезти? Погода паршивая…
Отрицательно качаю головой и ловлю носом микроскопические капли дождя. Небо решает надо мной поиздеваться, не иначе?!
— Ты подумай, — улыбается так мило, что сердце до горла подскакивает.
— Я тебя не знаю.
— Антон, — протягивает мне руку, на которую я таращусь, словно на неопознанный объект, — а ты?
— Я тебя не знаю, как человека, Антон, — выдыхаю с облегчением, когда за воротами мелькает серебристая иномарка Жанны Павловны, и спешу подняться на ноги, роняя на ступеньки пару книг, — ой…
— Так давай подружимся, — наклоняется и помогает поднять упавшие учебники. Сплетаемся взглядами. От кратковременного зрительного контакта у меня снова прогрессирует асфиксия. Ненормально ведь так пялиться друг на друга?! Или…
— Тоша! — взвизгивает блондиночка. — Нам пора!
Я резко выравниваю спину и ловлю мамины жесты вдалеке, чувствуя лёгкое разочарование от того, что нас прервали. Жанна с радостным выражением лица направляется навстречу и излучает приторный оптимизм, который будоражит не самую лучшую мою сторону. Мысленно отмахиваюсь от нее и шагаю вперёд, сгорая от какого-то нового чувства, которое разливается кипятком по внутренним органам.
— Ты так и не ответила, — Антон дарит лучезарную улыбку. Ещё немного, и у меня ноги откажут от волнения, которое пробегает по всему телу, и я не могу отнести его к категории «неприятного». Оно вызывает трепет и отторжение одновременно.
— Не получится у нас с тобой дружить, — спокойно произношу, хотя язык отказывается поворачиваться.
— Почему? — хмурится, убирая руки в карманы брюк.
— У тебя уже есть подруга, — киваю на одноклассницу, — То-о-о-ша, — намеренно протягиваю, — а за помощь искреннее спасибо.
Стараюсь держать лицо, отворачиваясь от парня, и быстрым шагом иду к Жанне. Дружить я не хочу, но и врагами обзаводиться тоже.
3. 3
— Тебе нравится? — с нескрываемым волнением спрашивает мама, пока я рассматриваю комнату, которую она окрестила моей. Стены выкрашены в нежный персиковый цвет. Потолок белый натяжной со встроенными по всему периметру лампочками для слабой подсветки вечером или ночью и простой люстрой с белым плафоном, напоминающим по форме шейный бандаж для животных. Окно и дверь на балкон закрыты портьерой. Около окна стоит ученический стол, рядом удобное компьютерное кресло, у стены раскладной диван светло-коричневого цвета и ближе к выходу шкаф с зеркалом.
Я рассматриваю интерьер своего нового жилища с часто бьющимся сердцем, потому что он напоминает мне комнату, в которой я провела всё своё детство. Тогда папа был жив, сам делал ремонт, выкрашивал стены в бесящий его персиковый оттенок, встраивал лампочки в спинку моей кровати, ведь мне хотелось, как в кино, — светящееся чудо над головой. Причудливый рождественский дух перед сном. Так глупо, но сейчас это воспоминание вскрывает мне вены. Без анестезии. Однако я стойко выдерживаю молчаливую паузу, глядя на то, как Жанна Павловна кусает губы чуть ли не до крови. Наверное, впервые я вижу её в болезненном состоянии ожидания. У меня нет ни капли жалости к этой женщине. Наоборот, мне хочется, чтобы она страдала так же, как и я, когда осталась без родителей на попечении у тётки.