Первые и Вторые. Первый сезон. Медведь - стр. 66

– Вот погорельцев в больницу везу, – ответил Ванька и предложил: – Садитесь, нам по пути.

Ехали недолго.

Под козырьком входа в небольшое здание больницы горел керосиновый фонарь, а через окна пробивался тусклый свет.

Попутчики спрыгнули с телеги.

Товарищ Ждана постучал в дверь, но никто не открывал. Он дернул за ручку – дверь оказалась незапертой, и мужики зашли вовнутрь.

Тихомир ждал в телеге с полчаса, когда товарищ Ждана вышел и объявил:

– Дело плохо! Фельдшер сказал, что отнимут руку: кости раздробило. Уже не работник!

Ванька охнул:

– Дождусь его. Потом в село завезу. Сосед поди!

– Ахош, замолвлю словечко? Сейчас на мануфактуре люди нужны, а он насовсем выбыл, – предложил товарищ Ждана.

Ванька согласно закивал:

– Только клячу куда?

Товарищ Ждана предложил:

– Так давай поговорим с фельдшером. Он добрый – сочувствует, видно, сильно верующий! У них тут и стойло казенное есть.

Тихомир попросил:

– Так и за моих словечко замолвите.

Они оба кивнули и зашли в больницу.

Мужики вышли довольные и повели лошадь в стойло.

Вслед за ними появился и фельдшер.

Тихомир взволнованно прохаживался возле крыльца.

Фельдшер вопросительно посмотрел на него.

Тихомир подошел и попросил:

– Будьте любезны, посмотрите, пожалуйста! Мы погорельцы, а двоих сильно завалило при пожаре!

Фельдшер оказался не такой уж и «добрый», как описывали. Он сделал суровое лицо, что-то невнятное пробурчал, но к телеге подошел.

По очереди окинул взглядом Третьяка, Хранителя и Марфу со «свертком» и заявил:

– Больница содержится за счет ткацкой мануфактуры, и лечат только работников! Иногда местных, но за деньги.

Тихомир с горечью произнес:

– Так все сгорело! И деньги тоже!

Фельдшеру явно не нравился московский говор Тихомира, и он ответил:

– Я не могу принимать решение самостоятельно, а доктор на выезде. В больнице работает до полудня. Такой порядок.

Хранитель, внимательно слушавший разговор, вдруг произнес какую-то тарабарщину:

– Масу зетил еный ховряк, в хлябом костре Ботусе матырится клевая оклюга. Видка?

Фельдшер удивленно посмотрел на него, затем по сторонам, и почему-то шепотом сказал:

– Заходите.

Фельдшер обработал рану «на вылет» под лопаткой Хранителя и голову Третьяка.

Потом он о чем-то шептался с Хранителем.

Марфа с Первым на руках дремала на кушетке.

Тихомир тоже начал кемарить, но Хранитель потрепал его за плечо:

– Сейчас надо уходить, потому что утром придет доктор. Мы отсидимся в доме у фельдшера – Святослава Владимировича. Третьяка он пока оставит в больнице – ему лучше полежать несколько дней.