Первые апостолы - стр. 29

. В любом случае, они не могли бросить крестившихся на произвол судьбы. Приходилось и наставлять их, и поддерживать, и заботиться об их пропитании. Ни опыта, ни особых талантов ученики не имели. Все делалось силой Духа, чудом. Одним из таких чудес оказалась любовь. Крепкие сердечные узы соединяли верующих. Они были не просто «единомышленниками», а братьями и сестрами. Каждый был готов поделиться последним. Кто побогаче – продавал имущество или землю и нес вырученные деньги апостолам, в общую казну. Другие предоставляли свои дома, кормили самых бедных. Разумеется, таких людей было меньшинство, но в материальном отношении община держалась на них. Особенно много сделали для нее Мария, мать Марка, которую Петр любовно называл «своей матерью», и ее родственник Иосия Варнава, левит, приехавший с острова Кипр. Это был человек возвышенной, благородной души, позднее ставший другом Павла. Его называли «сыном утешения». От него Лука мог слышать рассказы о первых годах Церкви в Иерусалиме.

Среди этих преданий евангелист приводит одно – печальное, как бы показывая, что община не состояла только из идеальных людей. Некие Анания и Сапфира, желая прослыть благодетелями Церкви, принесли Петру деньги, вырученные от продажи имения. По их словам, они отдали все, чем владели. В действительности же часть серебра супруги утаили. Придя к Петру, Анания ожидал, что ему воздадут почести, как Варнаве, но вместо этого апостол, проникнув в мысли обманщика, сурово обличил его. Предание гласит, что жертва честолюбия, Анания, а за ним и его жена были настигнуты внезапной смертью^>24. Возмущение апостола Петра не было случайной вспышкой гнева. Передавая его грозные слова, Лука дает почувствовать, как болезненно переживала Церковь измену идеалу. Ведь Анания и Сапфира «солгали Духу Святому», который жил в них…

Обращает на себя внимание и упрек Петра: «Вырученное продажей не в твоей ли власти было?» Другими словами, жертвы, приносимые апостолам, являлись добровольными. Никакого жесткого устава – вроде Кумранского, – который бы требовал обязательного отказа от собственности, в Церкви не было. Иерусалимская коммуна ценила лишь свободное проявление братской любви.

На чем же держалось это удивительное духовное единство, которое так восхищало автора Деяний в Иерусалимской общине? Были и общие молитвы, и беседы, и чтение Слова Божия, и проповеди, и взаимопомощь, и совместный труд, но в центре всего стояла Трапеза Нового Завета. Она вошла в жизнь верных как нечто новое, хотя и облеченное в привычные формы