Первозданная сила. Бег с горы - стр. 7
– Ты говорил, что места ближе к Императору! – В другом углу трибун молодая женщина в ярко-синем платье, расшитом серебряными нитями, тихо шипела на своего супруга. – А это – даже не трибуна, а задворки!
– Дорогая, я сделал всё, что мог! – Пробормотал в ответ на такие претензии её спутник, явно не понимая, как утешить её в этом смятении. Хотя некоторые благородные пытались действовать более настойчиво, занимая уже занятые места и извиняясь столь громко, что это звучало как насмешка:
– Простите, сударь, должно быть, это недоразумение, но здесь должно было быть наше место!
Зачастую дело доходило до едва сдержанных угроз.
– Вы хотите спорить с представителем рода Зильберберг? – Тихо, но угрожающе спрашивала одна дама, не желая поднимать шум, но ясно давая понять, что её родовое имя весомее. И хотя многие дворяне явно чувствовали себя униженными, оказавшись вдали от Императора, они не осмеливались выражать недовольство громко. Императорские гвардейцы, высокие и крепкие мужчины в сверкающих кирасах, медленно патрулировали трибуны, их взгляды скользили по толпе, выискивая нарушителей. Их присутствие действовало отрезвляюще. Никто не хотел быть пойманным на нарушении порядка и выгнанным с трибун.
– Тише, тише, не привлекайте внимания! – Шептал кто-то, одёргивая особенно эмоционального спутника. Тем не менее, напряжение витало в воздухе. Особенно среди новых дворян, прибывших из недавно присоединённых земель. Они чувствовали себя ущемлёнными, видя, что старые, именитые рода занимают места ближе к Императору, а их отправили куда-то на крайние ряды. Женщины поправляли свои причёски и украшения, мужчины – перья на шляпах и вышивки на камзолах, все старались выглядеть как можно достойнее, несмотря на пыльные и тесные места. Однако внутри каждого кипела обида и злость, которую приходилось прятать за холодными улыбками.
И всё же, несмотря на толчею и ругань, все знали: лишь одно неверное слово или движение – и гвардейцы примут меры. Кто-то из них уже холодно смотрел на смущённую даму, которая, в отчаянии толкнув соседку, пыталась объяснить, что её место явно лучше. Другой дворянин с явным страхом вернул соседу кинжал, почему-то выпавший из-за его широкого пояса во время ссоры. На трибунах уже постепенно воцарилась нервная тишина, которая казалась громче любого шума. Каждый был поглощён собственным недовольством и борьбой за внимание Императора, но, боясь быть замеченным не с лучшей стороны, старательно изображал благородство и терпение. Ведь этот день для Империи Суран явно был весьма значимым? Иначе почему возникло такое столпотворение народа именно здесь и сейчас? Тем более, что представители Императорской семьи, несмотря на всё усиленное к ним внимание, сейчас старательно дистанцировались от благородных, которые всё норовили вылезти перед их очи, таким образом рассчитывая всего лишь показать сам факт своего присутствия поблизости от них. И уже доходило даже до некоторых столкновений. Что, по сути, показывало всех этих самых дворян не в лучшем свете.