Первопроходцы - стр. 107
Отряд из десятка казаков отправился в верховья реки пешком по проложенному бечевнику и в три дня добрался до зыряновского стана. За время, которое здесь ждали подмоги, появилось подозрение, что беглых алазейцев приютило то самое селение колымских людей. Казачий десятник держал при себе одного из индигирских аманатов, оставленных сородичами. Он не меньше казаков возмущался, что брошен родственниками, и надеялся отыскать их здесь.
Соединившись в один, два отряда, двинулись вверх по восточному притоку. Устье его было равнинным, покрытым редким низкорослым лиственничным лесом. Вдали синели горы. В верховьях притока обрывистые берега становились все выше, с них свисали к воде подмытые течением, падающие деревья в три сажени и больше. Если бы Зырян велел тянуть за собой коч или струги, бурлакам пришлось бы туго. Но люди шли налегке.
Отряд был замечен на подходе к селению, встречен парой нестройных ружейных выстрелов, градом стрел из бойниц крепости.
– Вот те раз! – выругался Зырян. Скрываясь за деревьями, он подбежал к Стадухину. – При ружьях! Какую-то промысловую ватажку побили.
– Знакомы с огненным боем! – Михей пытливо взглянул на связчика. Митька тоже был обеспокоен тем, что они здесь не первые из русских людей.
– Наверное, какую-то промысловую ватажку пограбили! – неуверенно пробормотал десятник. – А мой аманат не ошибся, воочию узнал среди мужиков своих беглых родственников. – Вскинул на Михея приуженные глаза: – Как брать будем?
– С налета умоют кровью! – поцокал языком Стадухин. – Придется защиту рубить.
В два десятка топоров казаки и промышленные навалили реденькую засеку на краю перелеска, укрылись за ней. Из расщепленных лиственничных стволов сделали щит на полозьях. Наблюдая за их работой, из бойниц время от времени неумело постреливали из пищалей и прицельно пускали боевые стрелы. Уже вблизи крепости, когда стало ясно, что осажденным не удержаться, часть защитников бросилась в заросли берегового кустарника, другие вышли, показывая пальцами на язык. Зырян выскочил из-за щита и в запале стал хлестать двух мужиков батогом.
– Вон аж куда прибежали! – удивленно проворчал под ухом Стадухина Семен Мотора.
Приступ обошелся без большой крови, и этим обе стороны были довольны. Беглые юкагиры дали соболей за прошлый год вдвое против прежнего. Зырян потребовал от них вместо брошенного аманата – тойона Шенкодью. С колымских мужиков казаки тоже взяли заложника. Посовещавшись между собой, колымцы выдали сына своего тойона Порочи и сотню соболей. На том распря была закончена. Клятв на верность государю и вечное холопство ни с тех, ни с других не брали.