Первопроходцы - стр. 15
– Ради этого шага стоит переступить через человека? – поинтересовалась девушка.
– Вы еще про слезинку ребенка вспомните… – поморщился Марсель. – Отсталый, капризный старик уперся как баран рогом и мешает целой стране. Думаете мы его не подвинем?
Беспорядочный шум прервал беседу. Кто это к нам пожаловал?
– Снежана, сестра, держись! Твоя семья уже рядом! Отпустите немедленно нашу активистку!
Вид у «семьи» был разношерстный, но решительный. Седобородый вождь держал дымящийся жгут какой-то едко пахнущей травы, его беременная жена беспрерывно позвякивала трещоткой, длинноволосые парни жались друг к другу и демонстративно разминали руки. Сзади беспомощно топтались охранники, не знающие что предпринять – шлагбаум оказался плохой преградой, удержать орду силой двух человек не вышло. Не стрелять же в них в самом деле! Щелк! Щелк!
У журналистки в руках красовалась новенькая камера с заграничным лейблом. Длинный объектив наводился то на бульдозер, то на бурильную установку, то на сжатые кулаки Марселя, то на поверженный дельтаплан. Глаза пронырливой женщины горели хищным огнем, обведенные алой помадой губы лоснились.
– Репортаж о ваших злоупотреблениях, товарищ начальник стройки, появится в «Известиях», можете не сомневаться! Разрушаете уникальный этнокультурный анклав, задержали представителя экодвижения, сбили дельтаплан с угрозой для жизни!
– Я неудачно спланировала, – резко возразила девушка. – Никто меня не сбивал.
Слушать ее не стали.
– Великие духи Севера повелели нам явиться за посланницей и расточить осквернителей священных земель. Семижды семь наказаний падет на ваши головы – первое комары, второе лемминги, третье град размером с кулак младенца. Лихоманка наполнит дрожью ваши тела, огневица замутит головы, свербеж покоя не даст… Ааааа! Ыыыыы!!!
Седобородый упал на землю и забился в припадке, изо рта показалась пена. Соратники бросились поднимать его и утирать физиономию. Журналистка отщелкала пару кадров и лицемерно вздохнула: видите, до чего довели человека! Выражение лица девушки-летчицы сделалось сложным, однако она не сказала ни слова. А вот Девятаев с видимым отвращением наблюдавший за этим конкубинатом не промолчал:
– У него мыло за щекой! Еще по телевизору показывали такие трюки у чук… отсталых северных народов. Когда шаману надо задурить голову сородичам, он прикидывается эпилептиком и имитирует припадок.
Кумкагир ничего не сказал. Он однажды видел живого шамана, когда с отцом ездил к дальней родне в стойбище. Тот человек не падал и не трясся, только смотрел насквозь, тяжело и страшно. Он в чем-то убеждал отца, тот перешел на эвенкийский и наотрез отказал, а потом взял сына и вернулся домой, хотя хотел задержаться до Хэденека – дня встречи нового солнца.