Первое житие святого Антония Падуанского, называемое также «Легенда Assidua» - стр. 18
Вот какой урок Антоний дает францисканским проповедникам: Слово жизни нужно возвещать в первую очередь собственной жизнью, а уже потом устами. Конечно, Слово обладает действенной силой, но в порядке воплощения Оно приспосабливается к «передатчику»; Слово становится человеком, его можно распространять, лишь пропитавшись им. Час Антония пробил на рукоположении в Форли. Откровение, наполняющее всех изумлением: язык его – можно сказать, трость Святого Духа /…/ благоразумно изложил суть дела, ясно и в кратких словах (8, 7) (ясность, краткость, способность мудро считаться со слушателями – основные черты проповеди Антония, см. 10, 3–5). Потрясенные братья видят в нем человека Божия – человека самоотреченного, выдающихся добродетелей, достигшего высот познания Божественной реальности.
Наряду с пастырской харизмой Антония отдельного упоминания заслуживает тема «свободен от» и «свободен ради», подспудно звучащая на страницах Assidua. Святой приводится в пример как человек свободный: в первую очередь, от собственного замысла, пусть и возвышенного, стать мучеником; от обольщения, что его ученость стяжает ему лавры в Ордене. Истинный ориентир в жизни Антония – благодать; он же, преодолев суровый путь, освободился от рабства своеволия, сделал решительный евангельский выбор: да будет мне по слову Твоему (ср. Лк 1, 38).
Он свободен от внешних условностей, обрезающих крылья духа. В Assidua не случайно нет образа «отца»; ни Антоний, ни Франциск не прокладывают путь своим ученикам. Читателю предлагается узнать, желать, принимать, жаждать Распятого Христа (ср. 7, 3), и если есть в этом мире идеал, то это именно Господь. Со своей стороны Антоний не хочет повторить чужой духовный путь; он не позволяет себе примкнуть к аскетическим и мистическим подвигам выдающихся подвижников. Точно так же он не желает привязывать себя к какому-либо незыблемому земному авторитету, не желает ориентироваться на него.
Евангельская жизнь Антония основана на внутренней свободе: следовать лишь Божественной воле и служить душам. Он не стремится собрать вокруг себя «отряд антонианцев», единственное, чего он желает – позволить Христу свободно действовать в верующих, согласно дарам и образу жизни каждого. Он дает нам еще один урок – урок уважения, урок истинной свободы, который современный читатель обязательно оценит по достоинству.
От внимательного взгляда не ускользнет абсолютная свобода святого от «политической» западни той эпохи. Антоний не симпатизирует той или иной идеологии, ему не по пути ни с одной партией; он не натравливает гибеллинов на гвельфов и старается уберечься от того, чтобы быть втянутым в воронку событий. Он – служитель спасения, а не раб преходящего. В том же самом направлении движется францисканство с самых своих истоков, не противопоставляя себя исторической реальности, а предлагая свободу от двусмысленного раздвоения. Агиограф категорически не касается разрушительной политической темы! Например, решительно отбрасывается биография активного сторонника одной из партий, знатного синьора Тизо (15, 3), и на страницах