Первая прогулка богдыхана - стр. 2
Обращенные к российской аудитории сказки Дорошевича говорили о вещах близких и понятных. Читатель догадывался, кто изображен под личиной богдыханов, мандаринов, льстивых мудрецов, угодливых сочинителей законов. О том, насколько тогдашняя российская власть чувствовала себя задетой, свидетельствует рапорт московского цензора, доносившего начальству, что «Русское слово», «несмотря на неоднократные замечания, не прекращает печатать аллегорические сказки Дорошевича».
Не только аллегория, политический намек были причиной успеха китайских сказок Дорошевича. Читателя, безусловно, привлекала и живописная экзотика Востока, и детальное описание местных традиций, подчас довольно жестоких. Последние отражены как в сказках, так и в «китайском романе» «Му-Сян», запечатлевшем трагическую судьбу влюбленной пары, которая стала жертвой страшных, тянущихся с незапамятных времен обычаев. Стоящее в подзаголовке этого произведения слово «роман» употреблено здесь в значении «любовь». От трагедии его героев, вполне реальных, живых людей, современников автора, веет духом народного предания. Последнее обстоятельство было решающим при включении «китайского романа» в эту книгу.
«Китайская тема» переливается разными красками в прозе Дорошевича: от фантастического гротеска, острой сатиры до драматического нравоописания и тонкой, изящной аллегории. Но независимо от жанра, в каждой вещи чувствуется – явно или завуалированно – призывная, обращенная к сердцу читателя гуманистическая нота. Дорошевич несомненно помнит об этих словах часто поминаемого им Конфуция: «Разве истинная человечность далека от нас? Стоит возжелать ее, и она тут же окажется рядом».
С. В. Букчин
Первая прогулка богдыхана
Богдыхан Сан-Ян-Ки[1] – да будет он примером для всех! – всю благословенную жизнь свою питал особое пристрастие к познаниям и путешествиям. Тем не менее он благополучно царствовал двести сорок две луны[2] и ему не удалось никогда видеть даже Пекина. Конечно, причиною этого был вовсе не недостаток желания. Каждый день богдыхан объявлял своему первому и полномочному министру Джар-Фу-Цяну:
– Сегодня я отправляюсь на прогулку и посмотрю Пекин!
Первый министр кланялся в ноги и спешил отдать необходимые приказания. Являлась стража, музыка, приносили паланкины, знамена, мандарины садились на коней. Первый министр докладывал:
– Все готово для исполнения твоей воли, сын неба!
И богдыхан шел садиться в паланкин. Но в эту минуту всегда что-нибудь да случалось.
То выходил из толпы придворных верховный астроном, повергался на землю и говорил: