Первая мировая война - стр. 13
– Чего там? – тут же спросил Родион.
– Вона, – расклейщик неопределенно махнул в сторону кистью, разбрызгивая клей. – Вишь, какое дело. Да-а-а… – Покрутил головой и ушел.
Малиновский встревожился. Происходило что-то странное. Он энергично ввинтился в толпу, пробираясь поближе к тумбе, и вынырнул прямо перед большой сероватой бумагой, еще влажной от клейстера. В глаза бросились большие буквы «Мы, Николай Второй…». Царский манифест. Сердце как будто провалилось куда-то в живот. За спиной кто-то бормотал: «Господи, помилуй, что же это?».
– Сынок, – похлопал его по плечу старик-рабочий, – ты грамоте обучен?
Родион кивнул, бегая глазами по строчкам и не понимая ни слова.
– Зачти нам, что там.
И Родион начал читать:
– «Божией милостью Мы, Николай Второй, император и самодержец Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский, и прочее, и прочее, и прочее, объявляем всем Нашим верным подданным. Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования…»
Остановился передохнуть. Старик-рабочий с сомнением произнес:
– Как-то смутно все. Непонятно, к чему.
Сзади из толпы истерический женский голос выкрикнул:
– Да что же тут непонятного!
Рабочий снова похлопал Родиона по плечу:
– Ты давай, сынок, не останавливайся.
– «Презрев уступчивый и миролюбивый ответ Сербского Правительства, – продирался Родион через колючие строчки манифеста, – отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда».
– Ну, это мы, кажись, и так знаем! – заметил молодой парень в тельняшке под заношенным пиджаком. Руки у него были сплошь в мелких шрамах от крючков рыбачьего перемета.
– А ты не лезь. Сам не могешь прочесть – и молчи, – строго заметил старик-рабочий.
– Ну не томите уже, родимые! – взмолилась какая-то тетка с корзиной, от которой сильно пахло рыбой. – У меня ж тут ставридка совсем спортится.
– «Ставри-идка», – передразнил молодой рыбак. – Вот только тебя тут, тетка, не хватало.
– Да закрой уже хлебало, паря! – крикнули из толпы. – Дай уже дочесть.
Рыбак развернулся было к обидчику, но увидел напряженные лица и смолчал. Малиновский продолжил читать:
– «…Вынужденные, в силу создавшихся условий, принять необходимые меры предосторожности, Мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием Наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров…»