Первая кровь осени - стр. 56
Вверх, вверх, туда, где пульсируют живые соки, согретые солнцем, а не ледяной фосфоресценцией подвальных гнилушек, где бестолково мельтешат живые, разноцветные, горькие и сладкие на вкус, торопливо и жадно дышат, растут, прикасаются друг к другу, хрупкие, такие хрупкие, не потревожить бы тонкое кружево капилляров под кожей!
По стенам, перекладинам, потолочным балкам; по трещинам и швам каменной кладки, по древней штукатурке и современным панелям, опасливо избегая холодной глади оконных стекол. По витым шнурам, что стянули дорогую ткань гардин… Шелк и бархат? Далеко внизу, во тьме подвала, старая Тоирис недовольно поджала губы, сетуя на расточительство нынешней молодежи. Знали бы они, в каких лохмотьях приходилось ходить ей, в те далекие годы, когда никто не называл ее «старой Тоирис!».
Знали бы они, как мучительна смерть от голода. Никто из ныне живущих не знает настоящего голода, этой сосущей бесконечности, выворачивающей нутро, переваривающей саму себя в бесконечном цикле.
Прочь, прочь эти мысли; она больше никогда не будет голодна.
Потянулись по стенам, поднялись до самой крыши, до больших спален на втором этаже и до маленькой чердачной каморки, сплелись бахромчатым пологом под самым потолком комнаты. На концах тонких нитей набухли прозрачные капли сока, тут же помутнели, превращаясь в белки невидящих глаз. Слепота их была недолгой – неподвижные бельма вспучились нарывами, запестрели чернотой и болотной зеленью трещин-радужек, заморгали часто, стряхивая подсыхающий гной, завращали пульсирующими зрачками, осматриваясь.
Двое мальчишек-школьников спали, укрывшись разноцветными одеялами, и по стенам метались призрачные силуэты из их сновидений: фигуры всадников и крылатых фей, готические замки, рассыпающиеся на угловатые детали конструктора, и персонажи мультфильмов, перетекающие из одной формы в другую с такой легкостью, точно в их телах не было ни единой кости. Старой Тоирис, в жизни не видевшей ни одного мультфильма, эти диковинные звери представлялись кожаными бурдюками с водой или, может быть, маслом.
Старшая девочка в комнате под крышей только успела задремать, обнимая подушку, под которой прятался дневник, полный любовных стихов. Стены комнаты покрывали обои с причудливыми завитками, и среди них терялись полупрозрачные тени тех принцев несуществующих стран, что наполняли ее сны.
В спальне на первом этаже родители этого чудного выводка спали, не видя снов. Переплетенные в любовном объятии конечности составляли под одеялом странную фигуру. Будто соломенная кукла, которой для потехи пришили лишние руки и ноги.