Первая кровь осени - стр. 25

Знаете, я не из сторонников и не из противников, я вообще не считаю себя вправе в это дело лезть, и когда при мне какие-нибудь политические активисты заводят такие разговоры, я отмалчиваюсь или ухожу. Можете закидать меня камнями, но я считаю, вопрос об абортах должны решать женщины, и только они, и черт меня дери, если я полезу в бабские разборки, я не камикадзе. Да и если духи были похожи на уродливых младенцев, это ведь может ничего и не значить, верно?

Кто их знает, как они выглядят на самом деле, если они вообще имеют определенную форму. Может, это наше сознание рисует картинки и поет нам песни на древнем языке, а что мы видим на самом деле или чего не видим – бог его знает.

Я знаю, мой долг как писателя, напугав вас как следует, взять и успокоить, но и с этим беда. Правда в том, что я не знаю, что со всем этим делать. На кого бы они ни были похожи, духи повсюду. Вы можете увидеть их краем глаза, но чаще всего милосердное сознание тут же найдет успокоительное объяснение. Вы можете жить с человеком десяток лет, а потом он, повинуясь чьей-то воле, схватит нож и принесет вас в жертву. Мир состоит из процессов созидания и разрушения, одно перетекает в другое, сегодня мы собираем урожай, а завтра станем чьей-то пищей, как бы мы ни убеждали себя, что в современном цивилизованном мире эта опасность нам не грозит. Слышите смех, похожий на звон серебряных колокольчиков? На крыше вашего дома уже танцуют существа, которые были здесь задолго до того, как люди впервые разожгли огонь на девственных зеленых холмах; и когда придут холода, они позовут своих старших братьев, чтобы собрать кровавый урожай осени.

Когда Дэйв вернулся, туман за окном уже начал приобретать сиреневый оттенок, предвещая наступление сумерек. Мэтт распахнул окно, вдохнул холодный воздух и покорно добавил очередной цвет в обновленную палитру сознания.

– Проветриваешь башку или комнату? – поинтересовался Дэвид, появляясь в дверях.

– Разгоняю облако дешевого пафоса, – отозвался Мэтт. – Твой редактор ни разу в разговоре не упоминал, что сейчас двадцать первый век, и Лавкрафт с Дансени давно истлели в своих гробах?

– А, я смотрю, ты ознакомился с моим монументальным трудом…

– Самую малость. Первой истории мне хватило для начала.

– Пойдем, – Дэвид сделал приглашающий жест. – Продолжишь играть в критика за ужином, идет? Но сначала нам придется его приготовить. Трудотерапия, говорят, творит чудеса.

Некоторые из пациентов клиники действительно ходили на подобные сеансы, трудотерапии или чего-то подобного, факт. Клеили игрушки из бумаги, рисовали картинки. Хотя это уже скорее арт-терапия, верно? Мэтт вздрогнул, вспомнив бледные лица с отсутствующим взглядом и узловатые пальцы, отчаянно стискивающие карандаши.