Первая дочь - стр. 6
Храм словно затерялся в роще леса; гигантские стволы уходили корнями в землю, на которой он стоял на коленях, а могучие ветви заслоняли небо. Он держал на руках женщину. Она походила на мать из его воспоминаний, но, когда мать умерла, ему было всего четыре и он не смог бы держать ее вот так. Это она всегда держала его. Тело женщины было теплым, а глаза холодны, и он громко плакал, захлебываясь рыданиями, разрывавшими сердце и горло.
– Дагмар, ты меня слышишь? – спросила мать, но взгляд ее оставался неподвижным, а губы не шевелились.
– Дагмар! – закричала она, и Дагмар судорожно вздохнул, впуская воздух в горящие легкие.
Он вдохнул так глубоко, что женщина соскользнула с рук, а его самого бросило назад. Местность под ним менялась так стремительно, что слилась в смазанную разноцветную круговерть из синего и зеленого, темного и светлого, и Дагмар снова оказался в пещере. Он лежал на спине, ноги и руки раскинуты, ноздри заполнены кровью, за глазами пульсирующая боль. Дездемона с факелом в руке стояла на коленях рядом, и он понял, что это ее голос звал его.
– Ты меня напугал, – прошептала сестра, вытирая щеки.
Дездемона плакала. И он тоже. Дагмар осторожно сел, и у него скрутило желудок.
– Ты упал на землю, как будто умер, – проговорила она, рыдая.
Он потрогал шишку, вскочившую на затылке под косой. У него снова были волосы.
– Я хочу домой, Дагмар. Хочу быть воительницей, а не хранителем, – говорила Дездемона, помогая ему подняться.
Ее факел погас, но факел Дагмара давал достаточно света, чтобы покинуть чертог с рунами и вернуться к костру у входа в пещеру. Мальчик не чувствовал тела. Ноги двигались, но он не ощущал их. Дездемона держала его за руку, но Дагмар не чувствовал ничего, кроме камня. Камень вокруг, камень под ним, камень внутри него.
– Дождь кончился, – сказала Дездемона, когда они вышли из пещеры, но, даже если бы ливень продолжался, Дагмар все равно бы не остановился.
Прошло некоторое время, прежде чем он смог заговорить, руки и ноги согрелись и тело снова стало ему принадлежать. Дездемона молча шла рядом, словно ощущала его потрясение и старалась справиться со своим собственным. Но, когда они наконец добрались до подножия Шинуэя, Дагмар повернулся к сестре и заговорил настойчиво, но тихо, так, чтобы не услышали даже деревья:
– Обещай мне, что никогда больше не пойдешь в эту пещеру. И обещай, что никогда и никому о ней не расскажешь.
– Обещаю, – бросила она, но Дагмар видел, что сестра раздражена и устала.
Пережитое в пещере уже померкло для нее, как страшный сон, на который можно махнуть рукой. Дездемона потянула его за собой – к дому, ужину, отдыху. Но Дагмар знал, что никогда не забудет случившегося.