Перстень Тамерлана - стр. 5

Подъехала «газелька», ярко-желтая, как одуванчик; девчонки, старички и бабуля полезли туда, Иван – тоже. А чего уж пешком-то переться? Пронеслись за окнами цветущие кусты сирени, из-за поворота показался забор райкомхоза, длинный, светло-серый – это ж надо так было выкрасить! – унылый. Впрочем, нет! Унылым он был… ну вот еще, пожалуй, вчера, а сегодня – уже нет. По всему забору тянулись рисунки-граффити – ярко-голубые, ядовито-розовые, вызывающе-желтые – непонятно, что было нарисовано – или написано? – но все равно – весело.

– Вот паскудники! – взглянув на забор, негромко прокомментировал один из старичков. Второй, кивнув, согласился:

– Руки бы оторвать. И куда милиция смотрит?

Раничев мысленно расхохотался. Ну да, конечно, есть дело милиции до всяких там заборов. А насчет того, чтобы кому-то оторвать руки, – согласился. Да, пожалуй, райкомхозовским работничкам, изуродовавшим полмикрорайона своим поганым сооружением, стоило бы оторвать. И не только руки… Иван рассмеялся. Сидевшие впереди девчонки оглянулись на него и тоже хихикнули. Старички неодобрительно покосились на них, но ничего не сказали – боялись задирать молодежь.

За всем этим Раничев едва не проехал свою остановку. Вспомнил, когда уже подъезжали к музею, закричал шоферу, тот притормозил.

– Спасибо! – выпрыгивая на асфальт, выкрикнул Иван и, махнув рукой – неизвестно кому – легко поднялся по широким ступенькам крыльца. Постоял немного, любовно полюбовался на салатного цвета вывеску – «Угрюмовский краеведческий музей»; вытащив ключ, отпер замок, взбежал на второй этаж и…

Пятиминутный кадр картины

Еще незримый и немой,

Но в нем сомкнулся воедино

Наш день с историей самой.

Петр Нефедов

«Связь времен»

…и вошел в просторный кабинет, который теперь с полным основанием мог считать собственным. Воткнул в розетку чайник, кинул в мини-центр сидишку, закурив, развалился в вертящемся кресле под веселенькую песенку «Смоки»… Хорошо! Подпевая Крису Норману – I’ll meet you at midnight! – распахнул форточку, впуская в тишину кабинета утренние птичьи трели. Выпустив ароматный дым, с наслаждением вдохнул воздух, снова потянулся – хорошо! В кабинете диван, пара кресел, столы – можно и зависнуть с друзьями под музыку, а что, здание отдельное – бывший детский садик – никаких соседей нету, один Егорыч, сторож, да и того можно… А кстати, где он? Дрыхнет, наверное, в своей каморке… Позвать, что ли, чай пить?

Иван спустился на первый этаж, покричал:

– Эй, Егорыч, вставай!

Никакого ответа.

Интере-есно. И в каморке нет. Да где ж его черти носят? И.О. директора задумчиво присел на топчан. Покосился на пустые пивные бутылки под столом, глянул в окно сквозь металлическую решетку, недавно выкрашенную в приятный глазу голубоватый цвет. Решеточка, честно говоря, была хлипенькая, дерни посильнее, и… На других-то окнах нормальные, прочные, а вот эта… Ну ошиблись спонсоры, не рассчитали, вот и не хватило на одно оконце, сварили потом из остатков, переварить бы… Обещали вроде сварщики-то, ну а пока… Сторожа-то не украдут, чай! Однако где же он? Домой, что ль, уже свалил? Непорядок! Раничев потянулся к телефону, красному, как пожарная машина.