Перстень с чёрным агатом - стр. 12

У Игоря запищал мобильник, который он всё время вертел в руках, я успел заметить, что звонит Николай. Макаркин секунду-другую смотрел на экран, о чём-то раздумывая, потом сбросил звонок и поставил беззвучный режим.

– Не хочешь разговаривать? – спросил я. – Почему?

– Да пошёл он! – отмахнулся Игорь. – Прикинь, этот крендель меня тоже обманул: соврал, что бабка в склепе похоронена, а про могилу только за день до отъезда сообщил. Я наехал, что не было такого уговора, а он угрожать стал.

– Ничего бы Николай тебе не сделал. Надо было деньги вернуть и не отвечать на звонки. А где ты ходил?.. Ну когда я спал в машине.

– Да нигде… так… гулял.

Он врал, я не сомневался, но не стал приставать с расспросами. Наверно, опасался в глубине души, что взгляд приятеля снова станет колючим, что он опять скажет что-нибудь такое, отчего мне придётся сразу уехать. А сейчас бросать Игоря нельзя: он в беде, я это чувствовал.

Тётя Надя поставила на стол кастрюлю с голубцами, большую миску салата из помидоров с колечками лука и перца, порезала большими ломтями хлеб.

– Солёнщиков не пускаешь в этом году? – спросил Игорь и подцепил вилкой голубец.

– На кой они мне? Хлопотно, да и не хочу, мне хватает. А соседи держат солёнщиков, да… Комнаты сдают, вон Черкасовы второй этаж надстроили. Раньше коров держали, а сейчас солёнщиков! – пошутила тётя Надя.

– А вы сами ходите на озеро?

– Я не хожу. Брезгую, грязное оно стало. Удивляюсь, как другим денег на это не жалко.

Я вспомнил рекламные буклеты с длинным списком недугов, которые помогает вылечить солёная озёрная вода, как будто она волшебная. С аппетитом ел голубцы, они были очень вкусными, с чесночком и перцем, и салат, щедро сдобренный домашней сметаной. Разговор за столом пошёл о родственниках Игоря: как там мать с отцом, как сестра поживает и что поделывает. Слушал я в пол-уха и всё поглядывал на кровать, где каждые несколько минут тихо вибрировал телефон Макаркина.

***

Я думал, что не усну, но провалился в дрёму почти сразу, как только прилёг на прохладную постель, ненавязчиво пахнущую лавандой и мятой, наверно, тётя Надя перекладывала бельё подушечками для ароматизации. Проснулся от резкого хриплого звука и быстро сел в кровати. Кукушка отсчитывала время: ку-ку, ку-ку! Тьфу, зараза, разбудила. Тётя Игоря вечером из вежливости предложила остановить часы, но мы отказались – не неженки.

Я взбил подушку и снова лёг, но сон пропал начисто, ни в одном глазу. Повертелся, стараясь найти удобное положение, панцирная сетка громко скрипнула. Замерев, покосился на белеющую в темноте постель Игоря и увидел отброшенный плед. Макаркин мог выйти в туалет, пойти к тётке в большой дом или просто стоять на крыльце. Да мне всё равно, не в лесу потерялся, чего искать.