Персефона - стр. 9

К моему удивлению, я ошибся: мама больше не встречалась с этим мужчиной, предпочитая компанию других, поближе, говорящих на родном языке. С греком она лишь изредка созванивалась. Однако, как быстро мать знакомилась, так быстро расставалась без сожаления, но неизменным мужчиной, которого она любила всем своим сердцем, пусть даже по-своему, был даже не отец, а я.

Но это я понял со временем, а тогда, ребёнком, я сохранил в своём сердце обиду на неё, игнорируя её частые звонки, подарки и поездки.

Отец ещё больше разрывал мою особую связь с матерью, говоря о том, какая она безрассудная, любящая только себя женщина. Моя обида сблизила нас с отцом ещё ближе, хотя раньше я мог уверенно утверждать, что любовь к обоим родителям у меня была одинакова. Но теперь, когда мама бросила меня, выбор, кого любить и к кому льнуть, был очевиден.

Очень скоро отец познакомился с милой медсестрой Анной, которая была младше него на 20 лет, но уже имела двоих мальчишек – близнецов. Она была полной противоположностью матери и внешне, и «внутренне»: светловолосая, миниатюрная, стеснительная и такая очаровательно домашняя – оплот добродетели, как мечтал отец, от неё так и веяло настоящим материнским теплом.

Папа никак не мог предположить, как такую прелестную девушку мог бросить муж на произвол судьбы, да ещё с такими хорошими детками. На что она смущённо пожимала плечами и тихо отвечала: «Предпочёл другую», будто говорила о потерянной копеечной монетке, которую всё-таки немножко жалко. Поразительно! Ни капли яда, ни намёка на злобу и желание мстить за задетое самолюбие в этой фразе не было.

Мифы сменились на пустые, но милые разговоры о мечтах, но я нисколько не сожалел об этом. Я действительно полюбил мачеху всем своим сердцем.

Позже, у отца с Анной родилась моя сестричка, а потом ещё одна. Счастью отца не было предела – он так мечтал о большой семье. Идиллия длилась недолго: Анна занималась нашим воспитанием, совмещая работу, а отец…он, конечно, тоже зарабатывал, но больше никакого вклада в семью не вносил, считая, что семейные обязанности – чисто женская работа. Анна ни на что никогда не жаловалась, но я замечал, как она, уставая от бесконечных дел, плакала в ванной комнате, да и весь внешний вид говорил об этом: она перестала уделять себе время, чтобы сделать причёску, макияж, красиво одеться и облиться парфюмом. Цокот каблуков уже давно сменился на шум от шороха тапочек.

Я помогал ей как мог, так как был самым старшим ребёнком, но она часто забирала мою работу, чтобы я мог уделить себе время на встречу с мамой, занятиям, моему хобби – рисованию, художественной школе, да просто побыть одному – она любила меня как родного и всячески проявляла обо мне заботу.