Перри Мейсон: Дело о бархатных коготках. Дело о фальшивом глазе - стр. 36

Автомобиль фыркал, словно был недоволен хозяином из-за того, что тот куда-то отправился в такую погоду. Завернув за угол, Мейсон надавил на газ. Дождь барабанил по лобовому стеклу. В свете фар большие капли дождя, падая с высоты в уже образовавшиеся лужи на мостовой, подпрыгивали, образовывая маленькие фонтанчики.

Мейсон пролетал перекрестки, все больше увеличивая скорость движения, будто забыв о том, что на дороге могут быть и другие автомобили. Он не думал об опасности, и о том, что из-за угла на него может вылететь какая-нибудь машина. Наконец он свернул на Грисволд-авеню и промчался по проспекту еще примерно полторы мили[9] перед тем, как сбросил скорость и начал вглядываться в огни.

Он увидел Еву Белтер, стоящую перед аптекой. На ней было пальто, но, несмотря на дождь, шляпка отсутствовала, и волосы промокли насквозь.

Перри Мейсон подъехал к краю тротуара и остановил машину.

– Я уже думала, что вы не приедете, – сказала женщина, когда адвокат открыл для нее дверцу.

Когда Ева забралась в салон, Мейсон отметил, что она в вечернем платье, атласных туфельках и мужском пальто. Вода с ее одежды стекала в салон машины.

– Что случилось? – спросил Перри Мейсон.

Ева Белтер повернула к нему бледное, мокрое лицо:

– Поезжайте ко мне домой. И быстрее, пожалуйста!

– Что случилось? – повторил он.

– Мой муж убит, – простонала Ева Белтер.

Мейсон зажег свет в салоне автомобиля.

– Не надо! Выключите его! – закричала женщина.

Мейсон внимательно посмотрел на нее.

– Расскажите мне все, – предложил он спокойным тоном.

– Когда вы уже поедете?

– Только тогда, когда буду знать факты, – ответил он все также спокойно.

– Мы должны оказаться там до приезда полиции.

– Можно узнать почему?

– Потому что должны!

Мейсон покачал головой.

– Мы не будем разговаривать с полицией до тех пор, пока я точно не узнаю все, что случилось, – заявил адвокат.

– О, это было ужасно! – воскликнула Ева Белтер.

– Кто его убил?

– Не знаю.

– А что вы знаете?

– Да выключите же вы этот чертов свет! – рявкнула она.

– Только после того, как вы расскажете мне, что случилось, – настаивал Мейсон.

– Зачем вам освещение?

– Чтобы лучше видеть вас, моя дорогая, – ответил Мейсон без тени иронии в голосе. Он был настроен серьезно.

Женщина устало вздохнула:

– Я не знаю толком, что случилось. Наверное, это сделал кто-то из тех, кого он шантажировал. Я услышала злые, ругающиеся голоса наверху и подошла к лестнице, чтобы подслушать.

– Вы слышали, о чем они говорили?

– Нет, ничего нельзя было разобрать. До меня доносились только обрывки фраз, разговор был на повышенных тонах, они ругались и матерились. Время от времени мне удавалось уловить какое-то слово. Мой муж говорил своим обычным холодным, саркастическим тоном. Он всегда так говорил, когда был взбешен. Второй мужчина говорил на повышенных тонах, но не кричал и все время перебивал моего мужа.