Перо из крыла Ангела. Тайны творчества - стр. 49

Прибежал он к историческому месту, где когда-то Председатель головы, а Плохой поэт рассудка лишился, а там, как ни в чем не бывало флейтист в темных очках сидит и флейту в руках вертит.

– Ты —то мне и нужен, уж не верил, что найду, – вместо приветствия завопил Гений.

– Старый знакомый, снова крысы завелись, вижу, ты уже и деньги приготовил, это хорошо, так легче будет договориться.

– Какие крысы, ты их хорошо вывел, нет больше крыс, верни нам графоманов, плохо нам без них, пусто, поругаться не с кем, не на кого стрелки перевести, в общем, настоящая беда…. Не выжить нам без них, не продержаться.

– Вон в чем дело, – усмехнулся флейтист, – а я-то думал, что доброе дело бесплатно сделал, от конкуренции вас избавил, пиши – не хочу, издавайся, сколько влезет, никто тебе не мешает, никто на хвост не наступает, в спину не дышит.

– Да где же издатели денег возьмут, чтобы нас издать, если их издавать перестанут, – выпалил Жуков. – Только на то видать и держались, что Донцовых и Поляковых издавали, и нам что-то от того пирога перепадало. А теперь нет ничего – хоть плачь, хоть вой. Пожалей ты меня, ведь растерзают братья гении, как пить дать растерзают, если наши плодовитые, писучие графоманы не вернутся назад.

– И правильно сделают, если не вернутся, нечего было сук рубить, на котором сам сидел.

– Согласен, только что нам теперь делать, когда сук уже срубили, ты же оставишь нас в беде.

– А вот я у них спрошу, захотят ли они к вам вернуться, может никаких денег не хватит, чтобы их назад вернуть, да жизнь наладить. Вы ведь снова обзываться, клеймить их, плеваться станете. А им оно надо, когда они среди своих веселы и довольны и забыли о вас давно, живут, не тужат.

Обмер гений Жуков.

– Не станем обзываться, мы их беречь будем, пылинки сдувать, никто дурного слова не скажет, уж ты мне поверь.

– Да тебе – то я верю, а как ты за других ручаться можешь.

– Да не дураки же они, настрадались, только и мечтают, когда вернутся наши Ивановы, Петровы, Сидоровы, ты уж не откажи, не дай нам всем помереть в этой творческой пустыне.

Долго еще переговоры велись, до самого заката, который показался Гению кровавым, тогда и понял он, что с литературой и с ними со всеми покончено. А тут флейтист взял и сжалился.

– Ладно, вернутся они, только не забудь, что ты слово дал, как только это нехорошее слово «графоман» прозвучит, так снова одни останетесь. Тогда никакие уговоры и сокровища не помогут, последний шанс даю вам, другого не будет.

– Не прозвучит, никогда больше не прозвучит, – голову на отсечение даю. Ошибок своих мы не повторим.