Пережить ночь - стр. 23
Она не понимала, почему кому-то хочется регулярно это пробовать.
Ее проблема, по словам Мэдди, заключалась в том, что она была одержима киношными мужчинами и при этом совершенно не знала, как вести себя с ними в реальном мире. Чарли соглашалась, что в этом есть доля правды. У нее подгибались колени при виде молодого Пола Ньюмана, но она оставалась холодна, встретив в реальной жизни кого-то, кто был хотя бы отдаленно так же красив.
Несмотря на неоспоримую химию, возникшую при знакомстве, ее первое официальное свидание с Робби получилось в лучшем случае неловким. Чарли изо всех сил старалась быть кем угодно, только не обычной странной собой, потому что считала, что это то, чего хочет Робби. Она попыталась сделать ему комплимент.
– Мне… хм… нравится рисунок твоей рубашки, – сказала она о надетой на нем простой полосатой рубашке-оксфорд и попыталась завязать светскую беседу. Через пятнадцать минут она сдалась.
– Кажется, мне пора? – сказала она, сформулировав это как вопрос, ища у него разрешения избавить их обоих от страданий.
Робби удивил ее, сказав:
– Пожалуйста, останься. Слушай, у меня тоже плохо получается.
В тот момент Чарли поняла, что, несмотря на свою привлекательную внешность, Робби столь же неуклюжий, как и она. Он болтал об уравнениях так же, как Чарли о фильмах. Он кротко улыбался и еще быстрее краснел. Его движения часто бывали нерешительными, словно он постоянно находился не в своей тарелке. Все эти качества оказались очень удобными. Робби был легок на подъем во всех отношениях. Он соглашался на любой фильм, который она хотела посмотреть, никогда не настаивал на сексе, и, когда они уже начали заниматься любовью, раз за разом говорил ей о том, как все здорово, хотя она знала: иногда это определенно бывало не так.
Если что-то и беспокоило Чарли, так это гнездившееся в глубине души знание: Робби ей не по зубам. Несмотря на дурачества, он все еще был золотым мальчиком. Красивый. Атлетичный. Умный. Его отец работал инженером, а мать – врачом. Оба были еще живы, чем Чарли похвастаться не могла. Она чувствовала себя неполноценной во всех отношениях. Гадкий утенок, который никогда не превратится в лебедя.
С ее неуверенностью было легче справиться, когда Мэдди была жива. Она всегда заставляла Чарли чувствовать себя если не нормальной, то хотя бы не более необычной, чем подруга. Это обеспечивало равновесие. Заурядный Робби с одной стороны, эксцентричная Мэдди, похожая на тетушку Мэйм[15], с другой, а Чарли – четко посередине. Без Мэдди все это больше не работало. И неважно, что Робби изо всех сил старался облегчить ее горе, избавить от чувства вины и ненависти к себе, – Чарли знала, что это только вопрос времени: рано или поздно он поймет, что она недостойна такого внимания.